Тут-то и всполошилась Беляна.
— Лучезар! Ты поверишь на слово этому выродку?
— Помолчи, женщина! — отмахнулся я. — Нужно извести того, кто покусился на мою жизнь! Это дело чести!
— Ты спятил!
Я проигнорировал этот возглас и шагнул к Жихарю.
— Послушай, слизняк! Я не шутил! Завтра лично проверю твои слова! Надумал меня обмануть, лучше сам себе вены вскрой! Беляна, мы уходим!
Девчонка лишь фыркнула и взялась обшаривать покойников, зазвенела монетами.
— Беляна!
— Отстань! — огрызнулась черноволосая пигалица и перешла к следующему телу.
Жихарь неровной походкой вернулся за стойку, звякая горлышком бутылки о стакан, наполнил его ромом и одним махом влил в себя крепчайшее пойло. Я не спускал с него взгляда, поэтому сразу отметил, как в белое лицо разом вернулись краски и прояснился взгляд.
— А тела⁈ — вдруг всполошился буфетчик. — Что мне делать с телами?
Я подошёл к стойке с револьвером в руке и сказал:
— Придумаешь что-нибудь.
— Что? — охнул Жихарь. — Их нельзя тут оставлять!
И да — просто так оставлять мертвецов тут и вправду было никак нельзя. Требовалось избавиться либо от них, либо от свидетеля. Но Жихарь был мне нужен живым, к тому же я опасался, что ищейки смогут отследить нас с Беляной от подвальчика и до усадьбы. Охотники на беглых рабов сами напросились, а вот убийство буфетчика могло выйти боком.
Я постучал длинным стволом капсюльного револьвера о стойку и спросил:
— А с нашими телами что Карп делать собирался?
Жихарь сглотнул, налил себе ещё рома и выпил, после признался:
— Должен был на телеге вывезти.
— Так и вывези!