Чего никто не знал, так это привлекли аудитора для выявления растрат или же у Черноводской торговой компании возникли сомнения в справедливости распределения доходов от их совместных предприятий с южноморскими негоциантами. Баюну даже пришлось вмешаться и строго-настрого запретить поднимать эту тему впредь.
После завтрака я спросил Беляну:
— Что с деньгами думаешь делать?
Та пожала плечами.
— Долг закрою, пожалуй. Вот прямо сейчас и закрою. Пусть десятую часть потеряю, но не хочу при себе такую сумму держать. Неспокойно как-то на душе.
Я кивнул.
— Да, есть смысл.
В больнице я перво-наперво наведался в ожоговое отделение, где дежурный лекарь в два счёта свёл с шеи воспалённые рубцы, ну а поскольку заплатил я напрямую, а не через кассу, обошлось без неуместных расспросов. В канцелярии сонный клерк выписал квитанцию о гашении обязательств в размере ста целковых и удержании сверх этого червонца в пользу союза негоциантов, и вот уже там я внёс деньги в кассу, ещё и все печати и подписи собрал.
После отыскал магистра Первоцвета и выпросил один из причитавшихся мне выходных, а только отправился на поиски Дарьяна, как тот сам прибежал с выпученными от изумления глазами.
— Знаешь, кого ночью в покойницкую привезли⁈ — выпалил он. — Троицу охотников на беглых рабов! Ну тех бородачей из подвальчика!
Такого развития событий я не предусмотрел и, дабы выиграть время, уточнил:
— И как они?
— Мертвее не бывает!
— Состояние тел у них какое, говорю!
— Паршивое, — ответил Дарьян и прищурился. — А что?
— Ну так если паршивое, — глянул я в ответ, — от них избавиться, наверное, надо?
Книжник открыл рот и сразу его закрыл, потом спросил:
— А точно надо?
— А что с ними ещё делать?
— Даже спрашивать ничего не буду! — заявил Дарьян и пообещал: — Так и быть, утилизирую напоследок.