Стефан запрокинул голову назад и зевнул. У него не было сил, чтобы натурально изобразить смех. Выразить усталость или презрение? Уже без разницы.
Последние месяцы — даже, наверное, два года или больше — обернулись непрерывным поиском новых источников. Это изматывало и подрывало планирование на корню. Он уже не помнил, когда последний раз испытывал удовольствие. Разве что удовлетворение от наполненности.
— Что за бред, откуда эти новые правила? Ты пытаешься меня запугать? Хочешь сохранить жизнь своей маленькой женушки, так и скажи. В принципе, можно отделить твои земли от моих. Объявить о непреодолимых противоречиях и разделиться на федерацию… Только что же ты будешь делать, болезный? У меня четыре сына, а у тебя не настрогался ни один.
Родерик, на этот раз преодолевая отвращение, отодвинул брата от зеркала и встал рядом с ним.
— Смотри внимательно, король калек. Владыка беспозвоночных и первичноротых. Видишь, что стало с нашей тьмой?
Стефан с серьезным видом поправил воротничок нижней рубашки.
— Ты сильно сдал, Род. Морщины глубже, лицо погрубело. Никогда разительно не отличался от крестьян, а тут еще и жена с приплодом. С таким грузом прошлых связей.
— Всех своих сыновей, о, плодовитый Конрад, ты скоро скормишь знакомому тебе червю, — не выдержал и зарычал Родерик. — Его аппетиты непомерно растут. В этом зеркале вместо двух братьев я вижу лишь огромное черное пятно. Единственное, что ты и я в состоянии сделать, это раздавить его и стереть замкнутое на нас обоих избыточное количество энергии. Оно уже сейчас подавляет остальные магические стихии нашего мира. Зараза грозит расползтись из Фересии в другие земли. Как чума или холера.
Стефан все-таки пробудился, но ответить не успел. Поверхность зеркала пошла рябью, и темную двойку затянуло в портал. Ровно через один вдох их выкинуло в том самом замке в горах, о котором Родерик рассказывал Оливии.
Там он чувствовал себе свободнее всего, и именно там, в маленьком зале для приемов, по иронии судьбы начертился роковой круг. Они с братом оказались заперты внутри, а очертания других людей лишь угадывались.
Впрочем, согласно правилам ритуального поединка, вся семья должна была находиться рядом. А еще слуги, придворные, которые год за годом контактировали с Конрадами, телохранители и стражники — все, кто довольно близко соприкасался с их тьмой.
Отсутствовала только одна женщина. Та, из-за которой сердце князя меняло ритм, а воздух наполнялся свежестью раннего утра и ароматом весенних трав. Ресурс у Оливии такой, что она могла бы вмешаться и разрушить весь план. Ну, и в который раз разбить ему сердце.
Стефан зашевелился рядом. Откуда-то с запястья он достал угольный стилет, хотя секунду назад оружия на нем не было.
— Сила есть, а ум не подвезли. Это про тебя, Род, как бы ты ни пыжился. Помнишь то маленькое, глупенькое пари, из-за которого вылез из берлоги и потопал к своей леди? Я забыл его отменить, а ты постеснялся выполнить все условия. Поздравляю с откатом, брат. Ты останешься лежать здесь, а я, пожалуй, выйду.
Узкий невидимый бич оплел грудную клетку Родерика и затем будто разрезал ее пополам. Сколько бы мощи он ни скопил, а без дыхания невозможно сконцентрироваться и выдержать такой удар. Князь пошатнулся. Стал оседать, скользя по непрозрачной грани.
— Ты очень верно заметил про равновесие. И про пожирающую тьму тоже. Но часть ресурса, который я столько лет тянул, уходила не ей, а тебе, в нашу с тобой воронку… Привет Оливии… Так что той, кого ты назвал личинкой, будет, кем полакомиться. Она уже близко. Движется прямо сюда, как ты и заказывал. А так-то ригрелась во глубине, рядом с источником тьмы… Когда же она переварит твою немереную силу, то, догадайся, кого я смогу предложить взамен… Ты оставляешь мне Оливию, и это царский подарок.
Свет перед Родериком померк, однако мысли продолжали медленно тлеть. Не факт, ой, не факт, что иди оно своим чередом, то есть ни свихнись брат на запрещенных практиках, трон достался бы младшему просто по праву сильнейшего. Слишком много факторов влияли на выбор того, кто в итоге носил корону. Хитрость и умение сохранять голову ледяной — в этом Стефан опять оказывался на шаг впереди.
И тут князь услышал крик, от которого глаза распахнулись сами.
— Нет. Не сметь! Я отменяю поединок. Это больше не внутреннее дело Конрадов. Я требую низложения короля и ограничения его родовой магии. Он убийца, насильник, самый настоящий урод. Хватит нам всем питать тьму. Пол под братьями зашевелился. Круг заходил ходуном вместе с кусочком неба где-то наверху.
Кто-то посмел бросить вызов силе, которая правила этим краем задолго до прихода человека.