— Отец не станет помогать. Лучше втащить его в круг уже мертвым. Прости, что сомневаюсь, но…
— Он сумасшедший, но не до такой степени, чтобы уничтожить вас всех вместе с собой. Стефан — не просто марионетка или сосуд. Он покореженное чудовище, его сознание все еще живо.
Я была не в силах слушать дальше, убрала звук совсем. Не хотела, не могла себя заставить воспринимать то, что муж говорил о брате-убийце. Для Эдварда — отце-убийце. Они обсуждали его так, словно Стефан смертельно болен, или же он неизбежное отклонение.
Дядя с племянником обнялись, я погасила голограммер. Картинка сложилась. Конрады собрались разобраться между собой. Родерик сочинил фегран для моего успокоения… Или чтобы отвлечь брата… Возможно, князь передумал в последний момент. Это уже не имело значения.
Он намерен провести открытый ритуал, и, очевидно, позвал на него всю семью. Всех, кроме собственной жены, которой полагалось пробудиться и принять смерть обоих братьев как данность… А если что-то пойдет не так… Он, самый внимательный, самый любящий, даже не оставлял мне шанса распорядиться своей судьбой.
Я бы разбила вестника снова, окажись он у меня под рукой. А уж Родерику Конраду и вовсе бы указала на дверь. Но это потом.
Магический след Родерика после Говардса продолжал петлять чуть ли не по всей Фересии, но Стелла и двое ее детей отправились в один из еще более дальних дворцов около часа назад.
Не заботясь о внешнем виде, — о том, что на мне простое домашнее платье, — открыла портал за ними следом… И тут же была оглушена ледяным спокойствием гор. Здесь царил полнейший магический вакуум. Он не позволяя потокам усиливаться за счет внешних условий.
Потом я сделала шаг вперед, ступила на помост и увидела их всех… Дэвида, Ангелину, Эдварда и Лиама, Стеллу и Бертрама. Они взяли с собой даже Ребекку, а также добрую половину двора.
Люди стояли полукругом на на несколько ярусов ниже меня. Я же находилась на возвышении неспроста. Позади, всего в метре, грозно наливался сырой мглой темный трон Фересии. Он пустовал, но зато над ним, прямо из спинки, ветвилась смоляная грибница.
В ее центре, будто из двух приоткрытых ладоней, пульсировал хорошо знакомый росток. Зерно тьмы, подаренное человеку, живо до тех пор, пока Конрады несут над ним вахту.
И их я тоже заметила… Этот замок строился не для приемов, а для церемоний. Трон парил под потолком, под ним шли восемь ярусов кресел, и в самом низу поставили площадку-сцену. Посреди нее пылала пентаграмма, внутри которой ярко горел еще один круг… Я закрыла глаза, чтобы не закричать.
Глава 114
Два брата в круге. Почти одного роста и одного телосложения. Один красавец хоть куда, второй — закаленный в боях воин, перед которым невозможно устоять. У первого в груди дыра, куда всасывает все живое. У младшего же четыре стихии развиты сильнее, чем я когда-либо встречала, а тьма дежурит рядом с ним — на поводке, как цепной пес.
Одного я ненавидела и тщетно пыталась убить. Другого… Ради него я снова отдам себя до капли, если это поможет ему выжить. И не надо, пожалуйста, спрашивать, а что потом… Я все решила еще девчонкой, мой князь.
Росток позади меня засветился алым. Огненной магией Родерика, которая, как и положено, проявляла себе мощнее других потоков. Очевидно, что младший сильнее. С какой стороны ни взгляни.
За эти годы Стефан растерял способность тонкого контроля над эмоциями, то есть над тьмой. Он больше не превосходил Родерика по этому единственному параметру, котором отличался в лучшую сторону. Во всем остальном князю не было равных.
Мужу достаточно опрокинуть короля, а потом продемонстрировать его гнилое нутро. Заявить, что Стефан пал жертвой собственной магии, самой опасной из всех.
Тьма пела на стороне сильнейшего. Я слышала ее размеренное гудение.
В чем же дело? Почему князь медлит? Зачем эта несусветная чушь про то, что двойка должна погибнуть… Пусть Стефана отдадут под суд и казнят, раз исходной тьме так нужна жертва. А та пакость, что я в нем тогда заметила, сдохнет вместе с ним.