Сердитый, аж сорокапятилетний, Родерик все еще продолжал фыркать. Он, видите ли, привез дочь учиться и такого пункта в договоре, что надо выступать перед аудиторией из двухсот пятидесяти девиц, не заметил. Однако стоило ему услышать, как сильно я сбиваюсь на пустячном ответе, он тут же положил свою руку на мою.
— Мы все поправим за несколько дней, Лив. Если вливать в тебя магию слишком большими порциями, то будешь ходить как пьяная. И, хорошо, крак с вами, я выступлю и объясню малышне, какую честь им оказали, приняв в пансион, где всем заведуешь ты.
Я благодарно коснулась его плеча… Вот как понять, в чем дело? Его рука отдавила мне запястье, но мне так приятно, будто это не тяжелая мужская ладонь, а самый ласковый из медицинских артефактов. Кончики пальцев там, где я до него дотронулась, нежно пощипывало.
Интересно, он чувствует что-то необычное… И что он вообще чувствует? Я посмотрела в глаза Родерику и словно провалилась в два бездонных омута. Губы защипало точно так же, как пальцы, только сильнее. Маг наклонялся все ближе, а, может, это я слишком резко подалась ему навстречу.
Наши губы почти соприкоснулись. В конце концов это идеальный вариант для восстановления его равновесия и моего ресурса… Однако деликатное покашливание не дало этому поцелую случиться. В дверях стоял доктор.
— Эмм, я счел нужны поторопиться, пока вы… ммм… не взошли на трибуну…
— С пациентом не все ладно? — перебил его Родерик.
— Абсолютно все неладно. У него множественные переломы и ушибы. И самое серьезное магическое истощение, какое я когда-либо наблюдал… Это крайне не похоже на единичный энергетический удар, какой вы описываете, леди Бланш. В порядке самообороны, разумеется…. Эммм, я взял на себя смелость начать лечение универсальным кристаллом. Дознаватели теперь, к сожалению, не смогут идентифицировать характер повреждений, потому что этот лечебный инструмент сводит все в кучу, вернее, в общую слабость. Граф не встанет раньше, чем через полгода. И, не менее досадно, он не сможет вспомнить ничего из того, что произошло с ним перед полученной травмой.
— Бартоломью, я так вам благодарна, — от переизбытка эмоций я забыла про заикание. — За графом Санти через час прибудет повозка, чтобы доставить его в столицу.
— Что вы, леди Бланш. Вы выучили двух моих девочек, у меня процветающая клиника в Говардсе… А эти… эти высокогорные бара… высокородные господа... Не надо держать народ за идиотов. Земле нужны Светочи, а они исчезают неизвестно куда. Точнее, известно...
Зеркис осекся, глядя на Родерика, но князь не проронил ни слова. Когда лекарь вышел, мужчина помог мне подняться.
— Что же, пора. Выступать перед толпой любознательных и непоседливых юных магичек все равно что взойти на эшафот. Взамен мы сегодня обедаем вместе, Лив. Без детей и репортеров. Отказа я не приму.
Глава 24
Праздник прошел замечательно. Родерик, как бы он на себя ни наговаривал, умел удержать аудиторию. Я читала некоторые его выступления в Совете, а здесь — просто откинулась на спинку раскладного стула и наслаждалась интонациями и выразительностью.
Князь коснутся истории Фересии, становления магии и тех славных женщин, которые во все времена тащили страну вперед, несмотря на попытки мужей и сыновей затеять очередную войну. Он упомянул и свою мать, Клавдию Конрад, основавшую первые в наших землях школы для девочек. И девочек-магичек в том числе.
Даже Белинда не сумела бы выступить лучше. По-моему, князь — прирожденный оратор. Ну, или я слишком пристрастный судья.
А дальше началось веселье. Летиция не сумела удержать рот на замке и умудрилась вставить в короткую пятиминутную речь несколько аллейских ругательств. Старшеклассницы встретили каждое из них аплодисментами.
Когда довольная мисс Браун поднялась на преподавательскую трибуну, я не могла ее не одернуть:
— Летти, своим лексиконом сапожника из Аллеи ты заразила всю школу. Знакомые мне мужчины не позволяют себе таких выражений.
Заместитель приподняла, а затем изогнула брови, явно намекая на то, что начальница тоже грешна.