Жизнь ползет
Позже, днем, когда я вошла в класс с Джули, Дэниел сидел впереди за столом. Он был хладнокровен. Я отказывалась оценивать его эмоции. Кроме того, я все еще была занята обдумыванием событий этого утра. Дэниел сильно разозлился из-за меня, что определенно несло в себе странную привлекательность. Злой-Дэниел заслуживало того, чтобы видеть. Но потом он был Поверженный-Дэниел, за которым вскоре последовал Открытый-Дэниел. Все событие прекрасно замыкал Улыбка-с-Ямочками-и-Кусание-Губ Дэниел. Богато, не правда ли? Не слишком ли было самонадеянно думать о приятной дружбе между нами? Очень бы хотелось заполучить дружбу.
Но я также пыталась, не позволить своему гиперактивному воображению усилить важность судебного дела. Насколько я знала, возможно он просто превысил скоростной лимит или был арестован за то, что выпивал и хулиганил в Оксфорде. Но, с другой стороны, в это было трудно поверить, но превышение скорости? Наверняка возможно. Так или иначе, я задвинула всю эту проблему в дальний угол мозга, решив не делать из мухи слона.
Решение перестать все переоценивать сделало мою неделю гораздо более спокойной и продуктивной. Я сдала парочку сочинений по английскому, написала два теста и поучаствовала в семинаре на моих занятиях по французскому. Все шло как по масло.
И к практическому занятию в пятницу, все находились в приподнятом настроении и предвкушали весенние каникулы. Теперь, когда мы позанимались в классе уже три недели и провели несколько практических занятий вместе, мы стали ближе, как группа. В основном, мы привыкли занимать одни и те же места. В пятницу, мы с Джули заняли «наши» места, внизу, на одной из сторон стола, болтали о планах на каникулы, когда зашел Дэниел.
— Что ж, дамы и господа, я вижу, что вы все с нетерпением ждете начала каникул, — объявил он. — Еще один час, и вы будете свободны, так что давайте начнем, и вы оглянуться не успеете, как закончится наше занятие. — Он вытащил из сумки «Макбета», а также ручку и несколько листов бумаги. — Я подумал, что на этой неделе, мы может попробовать что-то новое. Я хочу, чтобы вы все пролистнули пьесу и выписали ваши любимые строки. У каждого из вас будет возможность прочитать их и объяснить, почему они вам нравятся или почему вы их выбрали.
Тотчас же все начали просматривать пьесу. Я же, с другой стороны, записала строки из первого акта, которые всегда мне казались, являются самым поэтичным объяснением тупости короля Дункана. Закончив, я наклонилась, чтобы посмотреть на своих одногруппников.
Джули лихорадочно что-то царапала, но я удержалась, чтобы не взглянуть на ее листок. Пока я оглядывалась, мои глаза встретились с глазами Дэниела. Он посмотрел на мой листок, который, разумеется, он не мог видеть, но я все равно показательно закрыла, будто третьеклассница, которая пытается скрыть ответы по тесту по орфографии. Он улыбнулся.
Он двинул глазами, чтобы посмотреть, как дела у остальных. Кара жевала кончик карандаша, словно хомячок. Я нахожу ее менее раздражающей, с тех пор как я решила смеяться над ее глупостью, вместо того чтобы расценивать, как своего рода личное оскорбление.
Наконец, Дэниел потер руки и сказал, что пришло время поговорить. Он повернулся налево. — Мисс Лэнгфорд, начнем с вас?
Милая Мэри. Она начинала постепенно выходить из своей норы, но быть в центре внимания все равно было ей некомфортно.
— Вы точно будете смеяться, — сказала она, ее шея уже начинала полыхать от смущения. — Ладно, мои любимые строки из третьего акта, когда призрак Банко приходит, чтобы захватить Макбета на приеме, а Макбет говорит ему: «
Мэри была права. Мы смеялись. Бедный дядя Бернард, но какая же прекрасная, поучительная история. Видите, дети, никогда не пейте и не рубит дрова. Везде таится опасность!
— Спасибо, мисс Лэнгфорд, — сказал Дэниел. — Меня не перестает удивлять, насколько изображение Шекспира может найти взаимосвязь с самыми простыми событиями нашей жизни. — Хорошо. Далее. Желающие?
Он посмотрел на Кару. Она все еще исступленно листала книгу.