— Ах, слишком много всего, леди, — сказал Дэниел, откашливаясь. — Спасибо, мисс Харпер, за то, что перенесли нас прямо в трущобы, но это хороший пример комического облегчения после особенно напряженной и отвратительной сцены. У кого-нибудь есть любимая строчка, которая не про секс? Он оглядел стол. — Пожалуйста, мисс Прайз, скажите мне, что вы записали что-то про обезглавливание или множественные колотые раны.
— Ничего такого окровавленного, я боюсь. Одни из моих любимых строчек принадлежат королю Дункану после того, как он узнал о предательстве Тана Кавдора. Он говорит:
— Мне тоже они нравятся, — сказал Дэниел. — Вы видите отсутствие понимания героя, как слабость?
Несколько дней назад я обвинила его, что он плохо разбирается в людях. Он говорит сейчас об этом?
— Я не знаю насчет этого, — призналась я. — Думаю, он увидел то, что хотел видеть. Он хотел верить, что все остаются верны ему. Это просто был не тот случай. Конечно, считать, что все способны только на злые поступки, тоже никак не поможет. Паранойя — это не полезно для здоровья. Иногда все, что ты можешь сделать, это следовать своей интуиции, но в этом случае всегда есть вероятность, что ты может ошибаться.
Дэниел смотрел на меня, возможно, слишком долго. Несколько ребят покашляли, и Дэниел снова сконцентрировался на классе, продолжал дальше спрашивать остальных, пока не высказались все.
Когда последний человек закончил говорить, Мэри повернулась к Дэниелу и застала его врасплох.
— Какая ваша любимая строчка, Дэниел?
Его брови взметнулись вверх от удивления.
— Ну, я не знаю. Дайте мне подумать, — сказал он, потирая пальцами подбородок. — Думаю, мне нужно сказать, что это будет речь Макбета, после того как его жену находят мертвой.
— Вау, вам нравится это? Я думаю, эта речь настолько угнетающая, — отметила Мэри. Он звучит так противоречиво. В конце, когда он говорит, что его жизнь ничего не означает? Я не знаю; меня расстраивает видеть, что кто-то так мало ценить свою жизнь.
— Да, полагаю, это печально, но как по-другому? Его правление в упадке, его друзья бросили его, а его жена умерла. Никто ему больше не доверяет, и он ничего не может с этим поделать. Любой, кто мог искупить вину, обязан прочувствовать и сказать довольно неприятный вещи. И вы, вероятно, станете неузнаваемым, даже для самого себя.
Глаза Дэниела обрели потерянный, прощальный взгляд, будто он проник за пределы пьесы и философски рассуждал о жизни в целом. Мне захотелось перелезть через стол и обнять его. Уверена, его последуют и другие вещи, но сначала определенно его нужно хорошенько обнять. Он почти незаметно покачал головой, и его глаза изменили точку видения, прежде чем он посмотрел на часы.
— Я думаю, никому не навредит, если мы закончим сегодня немного пораньше, — объявил он. В аудитории началась суета. — У кого-то намечено что-нибудь захватывающее на следующую неделю? — спросил он.
Шон с Винсом сказали, что поедут в Форт-Лодердейл, Джули поделилась волнениями по поводу поездки в Доминиканскую республику с друзьями из танцевальной студии. Многие ребята поедут домой к семье. У меня не было ничего такого интересного, что можно было рассказать, поэтому я сидела молча.
— Не забывайте о вашей сравнительной работе по «Гамлету», которая придется на понедельник сразу после каникул. Желаю прекрасно всем отдохнуть, — сказал он, пока укладывал вещи.
Аудитория быстро опустела. Коридор звенел от восторженных возгласов. Мы с Джули пошли вместе к вестибюлю. Она была взволнована, но я пыталась не напоминать, что я останусь здесь, в кампусе, пока она на неделю уедет греться на солнце.
— Итак, какие планы? — спросила она.
— О, я не знаю. Отдохну, займусь работой, пройдусь по музеям. Может, загляну в галерею.
— О, ты должна. Если ты пойдешь, передай галерее привет от меня. Я не была там вечность.