Кэндис
Я смотрю в окно на чернильно-черное небо.
Я сижу на полу, прислонившись головой и спиной к стене, руки на коленях.
Я жду и думаю, что теперь делать.
Теперь я являюсь собственностью Доминика Д"Агостино на тридцать дней и тридцать ночей, и мой план не мог пойти еще хуже.
Я сделала все, чего никогда бы не сделала, придумала глупый план поучаствовать в аукционе людей, чтобы соблазнить мужчину, с которым никогда не буду встречаться, и вот я здесь.
Что теперь?
О Жаке не может быть и речи, так что это возвращает меня к исходной точке, за исключением того, что теперь я выгляжу как какая-то шлюха, и мне придется придумать хороший повод, чтобы рассказать об этом Доминику.
Что-то, что сработает, пока я пытаюсь разобраться во всем и найти выход из этой запутанной ситуации.
Шаги по ту сторону двери заставляют меня подпрыгнуть. Прошел почти час с тех пор, как Доминик привел меня сюда.
Ранее, когда он спускался вниз, я слышала голоса Массимо и Тристана. Они, несомненно, придут и поговорят с ним. Не знаю, видели ли они меня на сцене или ждали сзади. Думаю, это неважно. Я уже выставила себя в плохом свете.
Хотя я не знаю, о чем именно они говорили, могу предположить, что они говорили о том, что происходило тогда и что происходит сейчас.
Я никогда не думала, что Массимо или Тристан позволят Доминику держать меня здесь и обращаться со мной как с собственностью. Однако тот факт, что я все еще заперта в спальне Доминика, опровергает это.
Очевидно, что с моей стороны глупо думать, что они вмешаются. Это также глупо, потому что я знаю, на что я подписалась.
Я помню, как Эмелию и Изабеллу держали под замком. Я была той, кто открывал двери с другой стороны. Я была той, кто делал все возможное, чтобы убедить их, что все будет хорошо, хотя я знала, что все, что придумают братья Д"Агостино, будет неправильным на всех уровнях. А теперь посмотрите на меня.
Глупо полагать, что братья посчитают, что я заслуживаю иного обращения, если они потворствуют такому дерьму.
Ключ гремит в замке, ручка двери поворачивается. Дверь открывается, и входит Доминик.
Он закрывает дверь, снова запирает ее, затем смотрит на меня и кладет ключ в задний карман.
— Готова поговорить? — спрашивает он.
— Ты запер меня здесь. Мне нечего тебе сказать.