— Я все равно простила, и ты знал это еще до того, как ушел.
Он сжимает губы. — Итак, давай поговорим о другой проблеме. О том, за что ты не можешь меня простить. Это может быть так много всего, что я не знаю, что именно. Так что скажи мне.
— Ты ушел, — выдавливаю я, ненавидя густые эмоции, влитые в мой голос. — Дело в том, что ты просто ушел. Я простила тебя за худшее, что ты мог мне сделать, и ты меня бросил.
Его глаза темнеют. — Детка… Мне пришлось уйти.
— Нет, — парирую я. — Ты серьезно говоришь мне, что это было единственное, что ты мог сделать? Уйти? И так надолго? Не сказав ни слова?
— Кэндис, я был хуже, чем ты видела. Мне пришлось уйти.
— И куда ты пошел? В какое-то волшебное место, где тебя починили?
— Я прошел реабилитацию.
— Доминик, у нас одни из лучших врачей в Лос-Анджелесе. Все, что ты сделал, можно было сделать здесь. Но ты ушел, ты бросил меня, когда я нуждалась в тебе. Все, чего я хотела, это чтобы ты остался. Я надеялась, что ты останешься, потому что мы были вместе. Я надеялась, что этого будет достаточно для тебя, но этого было недостаточно. Меня было недостаточно, как и в прошлом.
Его губы раздвигаются, и на его лице отражается шок. Когда слезы жгут мои глаза, я знаю, что у меня больше нет сил.
— Это неправда, — качает он головой.
— Это не имеет значения.
— Но это не так.
Я пытаюсь отвернуться, но одна сильная рука сжимает мою руку, удерживая меня на месте. Он ловит мое лицо другой. Ласка его пальцев по моей щеке шепчет воспоминания о его прикосновении, заставляя меня жаждать того, какими мы были, и какими мы могли бы быть.
Я не могу оторваться от его приковывающего взгляда или сексуального магнетизма, который заряжает воздух страстью, которую я чувствовала только с ним. Воспоминание об этом чувстве заставляет мои легкие сжиматься в предвкушении, мое тело жаждет большего.
Энергия, которая проходит между нами, перерастает во что-то горячее, плотское…. сырое. Это заставляет меня тоже двигаться к нему, когда он опускается к моим губам.
Его полные мягкие губы касаются моих, и, как в том первом поцелуе, которым мы поделились, он чувствует, что пробует меня на вкус, судя по тому, как он задерживается там, неподвижный. Для меня все наоборот. Дикий треск желания воспламеняет мою душу, пробуждая все, что я когда-либо чувствовала к нему.
Проходит несколько секунд, прежде чем все эти эмоции сгорают в такой ненасытной жажде, что она ослабляет меня. Поэтому, когда он скользит рукой мне за голову и углубляет поцелуй, я уже знаю, что ничего не могу сделать, кроме как поцеловать его в ответ. Его язык скользит по моему, и дикий, но сладкий трепет от поцелуя с ним заставляет мое тело преклониться перед этим ощущением. Я не могу не раствориться в гранитных стенах его груди, когда он прижимает меня к себе, сокращая расстояние между нами. Твердость его тела на моих изгибах посылает мне электрический разряд. Возбуждение впивается в мое тело с той же порочной силой, заставляя мою предательскую киску сжиматься от отчаяния, чтобы этот мужчина был внутри меня.
Его пальцы скользят по моим волосам, в то время как мои тянут его рубашку и бегут вверх по пикам мышц, обрамляющих его пресс. Затем что-то жадное берет верх, превращая жадность в голод, и он прижимает меня к стене. Он хватает меня за талию, чтобы стянуть мое платье к бедрам.
В этот момент я слышу что-то на заднем плане реальности, но не могу точно определить звук. Затем голос заставляет нас отскочить друг от друга.