— Ты невозможный. — фыркаю, тоже начиная смеяться. — Я не буду варить тебе борщ. И с картошкой еле справилась.
— Тогда на следующих выходных я тебя научу.
Падаю спиной на кровать и закрываю глаза. Лыблюсь как идиотка, а сердце так и поёт.
— В воскресенье парад. В субботу финальная подготовка. — толкаю негромко, знаю же, что никто его не отпустит.
— Ага. Но у нас будет ночь. Я уже договорился.
— Ночь… — лепечу немного испуганно.
— Да, Кристина, вся ночь.
Вздыхаю то ли от страха, то ли от предвкушения. Рывком поднимаюсь и выпаливаю:
— Тогда не будем тратить её на готовку
Глава 32
«Тогда не будем тратить её на готовку.»
Эти слова не дают покоя всю неделю. И днём, и ночью зудят в голове.
Не думаю, что Кристинка говорила о сексе. Ещё слишком рано для неё. Для нас обоих. Не тот уровень доверия. Не только она учится, но и я сам. Быть с ней в отношениях слишком сложно. Не счесть тех киловатт нервных клеток, что она сожгла мне за три недели, что мы вместе. Когда не рядом, стервозничает от души. Капризов у Царевишны на годы вперёд. Психует, когда говорю, что мне не нравится её наряд. Бесится, когда стараюсь её игнорировать во время марша. Каждый день ведь приезжает и стоит в стороне. Не только меня своим видом провоцирует, но и внимание остальных привлекает. А там, между, блядь, прочим, не только наша рота и часть. Не все в курсе, чья она дочка и девушка. Пялятся уроды с голодом. Уже ни раз выхватывал обрывки пошлых разговоров и недвусмысленных шуток, намёков, предположений. Несколько раз видел, как к ней подходят в попытке познакомиться. От того, что она всех отшивает, нихуя легче не становится. Я вскипаю от ревности. Высказываю ей. Требую не приезжать. Естественно, мы ссоримся. На регулярной, блядь, основе.
Последняя неделя сложнее остальных даётся. Я вечно на нервах. Нас ебут всё жёстче. Все устали. Сбиваются и тупят. Строй летит. Ротный надрывает глотку. Маты ссыплются тоннами. Даже зная, что сегодня финальная репетиция, Фурия приезжает. Короткие джинсовые шорты и синяя майка на тонких бретельках. Она забивает хер на то, что я просил её сегодня не появляться. Полночи спорили на эту тему. В итоге она швырнула трубку, а сейчас, уверен, назло притащилась. Стоит там вся такая красивая, с едкой улыбочкой. Душу, сука, рвёт. Как бы ни старался не смотреть на неё, у глаз свои планы. Вечно тянутся к ней. Руки чешутся от желания сначала придушить, а потом до хруста в объятиях сжать. Губы покалывает от желания напиться её яда. Не уверен, что доживу до ночи.
Когда нас, наконец, перестают надрачивать и дают вольную, стерва без промедления запрыгивает в тачку и уезжает. Скриплю зубами в бессильной ярости, но сделать сейчас нихуя не могу. Даже мобилы с собой нет, чтобы набрать ей и высказать всё, что думаю о её приёбнутом характере и стервозном поведении.
Пока ПАЗик, гремя, до жути медленно катится в часть, делаю вид, что сплю, лишь бы ни с кем не говорить и не отвечать на подъёбы товарищей. Скрыть ведь, что у нас творится, не выходит. Все видят, что я бешусь, а ненормальная чисто показательно выёбывается. И без того уже заебали фразами типа: раздор в раю, что-то ты уже так дебильно не улыбаешься, трахни её уже, чтобы перебесилась.
Как вам?
Чтобы, блядь, перебесилась?!
Бесит, сука, до трясучки. Это, мать вашу, не мужики, а базарные бабы! У самих личной жизни нихера нет, так они решили моей заняться. А советчики, блядь, от Бога! Уже закидали, как мне вести себя со своей девушкой. Правда, один мне всё же понравился. Отлупить её по заднице за такие выебоны. Это я с удовольствием.
Первым делом в казарме врубаю телефон. И что вы думаете? Там, блядь, селфи от гарпии. В машине, сверху-вниз, с ядовитой улыбкой. Учитывая глубокий вырез на майке, могу разглядеть не только впадинку между грудями и чёрное кружево лифчика, но край тёмного ореола. Даже этой картины достаточно, чтобы член сказал: «привет, я готов в бой».