— Я люблю тебя, мой Андрюша.
Бёдра сами устанавливают синхрон с его толчками. Сначала казалось, что разрывает. Теперь — заполняет. До краёв. Мой ян. Я его инь. Идеально совпадаем. Я чувствую каждое его движение. Ненапористые толчки. Опаляющие поцелуи на лице. Ловлю его губы. Сплетаемся языками. Ласкающими движениями вывожу круги на его затылке и вдоль позвоночника. Неприятная саднящая боль между ног медленно нарастает, но я стараюсь не обращать на неё внимания, сосредоточившись на жезле, мягко скользящем внутри меня.
Ощущения непередаваемые!
Всё, что он делал раньше, меркнет на фоне полного соединения наших голодных друг до друга тел.
Приподнимаясь на вытянутых руках, заглядывает мне в лицо. Приложив усилия, открываю глаза, но его силуэт расплывается, будто под водой.
— Больно, Манюнь? — выдыхает обеспокоенно, коснувшись губами кончика носа.
— Нет. — отрицательно кручу головой по подушке. — Мне хорошо, Андрюша. Очень-очень хорошо. Не останавливайся. — кричу надрывным шёпотом.
— Блядь, Фурия, я и так остановиться не могу. — подтягивает вверх уголки жестковатых губ. — Моя любимая девочка-женщина.
От тех нежно-горячих интонаций, что витают в хрипловатом голосе, хочется плакать. Эмоции не просто переполняют, они топят, накрыв с головой штормовой волной. Но не сносят, как стихийное бедствие, а укутывают и обволакивают. Стараясь скрыть непрошенную соль, тянусь к Андрею и прошу:
— Поцелуй. Целуй меня снова и снова. Никогда не переставай это делать.
— Никогда… — выталкивает он, склоняясь ниже, чтобы выполнить моё безумное требование.
Рельефная грудная клетка, точёный чёткими кубиками живот, паховая зона с колючими короткими тёмными волосками раздражают мою перегретую чувствительную кожу. Пробившаяся щетина натирает подбородок. А я выгибаюсь навстречу его медленным эротичным рывкам, пытаясь заполучить его глубже. Раскалённая плоть и без того прожигает насквозь, а мне всё мало. Мало поцелуев, мало того периметра кожи, которым трёмся, мало его затяжных толчков, мало его сильного тела, мало его любви. Я хочу раствориться в нём без остатка.
Андрей опять сбивается с заданного им же неспешного темпа, начиная жёстче и ускореннее вколачиваться в меня. Вдавливаю ногти в его плечи. Откидываю голову назад, вжавшись затылком подушку, и отрывисто, громко стону. Глаза закатываются, погружая в томящую, убаюкивающую темноту. Силюсь двигаться ему навстречу, но мы постоянно сбиваемся, неловко сталкиваясь лобками и животами.
— Твою же… — сипит мужчина, сбавляя ритм до полной остановки. — Извини, Крис. Меня заносит.
Зацеловывает быстрыми короткими поцелуями лоб, веки, нос, щёки, губы, подбородок, шею.
Разлепляю отяжелевшие, припухшие веки и улыбаюсь, вложив в улыбку все скопившиеся тугим шаром в груди чувства.
— Так пусть занесёт. Только забери меня с собой. — поднимаю тяжёлую, будто налитую свинцом руку и разлаживаю пролёгшую на его лбу глубокую складку, столкнувшиеся на переносице кустистые брови. Выпиваю его густой, шумный выдох. — Хочу с тобой.
— Что ж творишь, Фурия? — выталкивает, вытащив из меня член.
Не успеваю начать хныкать и требовать его вернуться, как он яростным рывком вдалбливается обратно. У меня перед глазами взрываются звёзды. Он опять выскальзывает. Стремительно возвращается. На каждом ударе врезаемся бёдрами. Андрюша выпрямляется, заводит руки за спину и разводит мои ноги. Давя на бёдра вниз, прижимает к матрасу, буквально распиная меня.
— Постарайся не смыкать вместе. — просит тихо, сдавливая пальцами основание жезла, и со стоном без спешки проникает в меня.