— Прошу прощения, товарищ старший лейтенант. Я думал, что это кто-то из сослуживцев решил приколоться.
— Совсем, парень, поплыл. — ухмыляется старлей. — Слушай меня сейчас внимательно, чтобы сам себе проблемы не создавал. — сжимает моё плечо и опускается на ближайшую койку, присаживая меня рядом. — Я, признаться честно, рад, что ошибся и ваши отношения сложились. Но ты никак не можешь повлиять на нынешнюю ситуацию. Возьми яйца в кулак и перестань киснуть, как баба. Расстояние — всегда сложно. Но если будешь сидеть и мотать сопли на кулак, тянуться оно будет ещё больше. Так что соберись, тряпка, и бегом к Царёву. — хлопает ладонью по спине. — Тебя там ждёт одна очень красивая барышня.
— Кристина? — загораются надеждой мои глаза.
— А у тебя много вариантов? — ржёт он, снова стукнув по спине. — Чего сидишь? Бегом к ней!
— Спасибо. — протягиваю ему руку.
Жмёт и качает головой.
— Беги уже.
И я бегу. В этот раз без похуизма. Около старших по званию притормаживаю и отдаю честь, а потом опять лечу к зданию штаба. Поднимаюсь на этаж и толкаю дверь, задыхаясь от бега и счастья. Фурия мгновенно влетает в меня, накрепко обнимая за торс. Оборачиваю плечи и впиваюсь в её опиумный рот остервенелым поцелуем. Проталкиваю язык, оглаживая её. Пальцами с давлением веду выше, запутываясь в волосах и придавливая за затылок ближе. Стукаемся зубами, но не останавливаемся в своём безумии до тех пор, пока кислород в лёгких не выгорает, а ротовая не заполняется слюной. Отпускаю Кристинку из плена и скатываю руки на поясницу, не давая отстраниться от меня. Не веря в реальность происходящего, отупело смотрю в тигриные глаза, переполненные слезами. Провожу костяшками пальцев по её бледной щеке, искусанным губам и перестаю дышать.
— Ты же говорила, что не получится приехать.
— Как я могла не приехать? — слегка приподнимает одно плечо, а потом собирает в ладошках моё лицо и поднимается на носочки. Прикладывает пальцы к моему рту, вынуждая заткнуться. — Не спрашивай ни о чём, любимый мой. У нас мало времени.
— Сколько? — выжимаю через силу, когда глотку распирает крупным комом.
— Пара часов. Я отсюда сразу в аэропорт. И давай, пожалуйста, не будем тратить их на разговоры. На них у нас будет полно времени. — замолкая, опускает взгляд в пол. Жёлтый блеклый свет с настольной лампы создаёт круг света за её спиной. Волосы, кажется, светятся. Но рассмотреть розовый румянец на щеках я всё равно способен. Вот такая девочка моя: от стесняшки и до ненасытной шлюшки и обратно. Она поднимает глаза из-подо лба и вздыхает. Облизывает губы. Переводит дыхание и… — На мне нет белья.
Сползаю руками на её бёдра и прощупываю под юбкой. Ничего. Только голая кожа. Поднимаю взгляд к её лицу, собирая пальцами юбку и оголяя колени, бёдра, лобок. Обоюдно рвано дыша, смотрим в глаза. А потом срываемся.
Подхватываю под задницу и поднимаю вверх, одновременно впиваясь в губы. Крис обнимает ногами за ягодицы, вдавливаясь горящей промежностью в мой пытающий пах. Обнимает за шею, одурело отвечая на голодные, почти грубые поцелуи. Пошатнувшись на размякших ногах, делаю несколько шагов и усаживаю её на генеральский стол. На пол летят какие-то предметы, но я слеп и глух от возбуждения. Ни мыслей, ни опасений, ни сознания. Только моя Ненормальная и два коротких часа. Сквозь брюки вдавливаюсь в неё, продолжая неконтролируемо целовать всё лицо, шею, горло, открытые плечи. Сдёргиваю зубами лямку платья. Всасываю кожу над ключицей. Срываю вторую лямку трясущимися пальцами и стягиваю верхнюю часть платья. Оно трещит, но не рвётся. Грудь с тёмными сосками пружинит от резкого рывка и призывно покачивается. Толкаю Фурию назад и втягиваю в рот сосочек. Сосу его, словно оголодавший. Жадно, возможно, до боли, сминаю вторую полусферу. Тремя пальцами ловлю твёрдую горошинку и выкручиваю по часовой. Вскрикивая, Крис заходится дрожью и падает назад. Удерживаю за лопатки, не давая сбежать от меня. Возвращаюсь к губам, продолжая с озверением терзать грудь.
— Сладкая моя девочка. — хриплю ей в губы. Она прикусывает мои, впиваясь ноготками в плечи. — Как же я люблю тебя.
Она немного отталкивает. Почти рвёт пуговицы на кителе — так отчаянно их дёргает. Скидывает его на пол. Вытаскивает футболку и тянет вверх. На секунду отпускаю и поднимаю руки. Футболка улетает в неизвестном направлении. В четыре руки, мешая друг другу, распускаем портупею и кое-как справляемся с ширинкой. Сам скатываю штаны с боксерами. Подтаскиваю Кристину на край стола, потираясь окаменевшим и дрожащим от похоти членом между её губок. Стонем друг другу в рот. Она шире разводит ноги и сдавливает пальцами ствол. Пару раз ведёт вниз-вверх, смазывая своими соками, и направляет в себя. Толкаюсь бёдрами ближе, вжимаясь головкой в кипящую магмой пещерку. Прихватываю зубами нижнюю розовую губу и смотрю в янтарные глаза, горящие ярко. Несмотря на охватившее нас безумие, вхожу в неё медленно, как в первый раз. Хочу прочувствовать каждый миллиметр её влажной, обжигающей плоти. Хрипя и постанывая, заполняю её до краёв. Она с готовностью принимает, обволакивая приятным теплом и нежностью. Глаза в глаза. Дыхание в губы. Наши бёдра сталкиваются. Срывающиеся стоны. Я в ней полностью. Но мне мало. Хочу пробраться к ней под кожу целиком. Глаза Кристины закатываются. Зубы проходят по моей губе. В ротовой полости привкус железа от пущенной крови.
— Посмотри на меня, малышка. Не закрывай глаза. — требую осипшим шёпотом. — Я хочу видеть… Хочу помнить… Смаковать в разлуке…
Она поднимает голову и врывается в меня янтарным взглядом с поволокой. Коротко касаюсь её рта. Медленно подаюсь бёдрами назад, почти полностью покинув её горячую глубину. Внутри остаётся только головка. Так же неспешно возвращаюсь. Фурия сжимает внутренними мышцами. Стонем в унисон. И срываемся в полное сумасшествие. Прижимаю её одной рукой к себе. Мягкая грудь плотно прижата к грудине. Животы, сокращаясь в спазмах, соприкасаются. Пальцами второй руки впиваюсь в её бедро, агрессивно вколачиваясь в послушное, отзывчивое тело. Стонем, не сдерживаясь. Трахаемся бешено. Целуемся яростно. Манюня царапается. Я прикусываю то здесь, то там, где достаю. Она ставит засос на шее справа. Я клеймлю её слева. Резкими, быстрыми движениями бёдер тараню её. Она сползает от напора толчков назад. Вгоняю пальцы в мягкую плоть бёдер и тяну обратно на себя, не переставая вколачиваться. Пробуем целоваться, но только бьёмся зубами от страстного напора. Крис кончает, выгибая поясницу. Зажимаю ей рот ладонью, силясь хоть немного заглушить крик. Сминает эрекцию плотным, ласковым, тугим кольцом. Подворачиваю губы, сдерживая собственный стон, когда после ещё нескольких резких рывков меня накрывает следом.
Падаю на изящно выгнутое тело. Мы оба продолжаем сокращаться и трястись. Упираюсь ладонями по сторонам от её плеч и вжимаюсь губами в её рот. Просто припечатываю, поглощая раздробленное дыхание. Только спустя время её пальцы перестают рвать мою кожу и ласковыми порхающими движениями гладят. Отталкиваюсь от столешницы и обезумевшими глазами поглощаю образ распятой на генеральском столе Фурии. Вся раскрасневшаяся, вспотевшая, тяжело дышащая, с пунцовым щеками и скулами, растрёпанными и разбросанными по поверхности влажными волосами, искусанными опиумными губами, тяжело вздымающейся грудью с всё ещё стянутыми в тугие узелки сосками, с собранным на талии молочным платьем, раздвинутыми и трясущимися ногами, а между ними блестящая розовая плоть, которую не спешу покидать.
Опускаюсь обратно и невообразимой нежностью целую отравленные губы.