Так вот, оказывается, где всё началось. Они так манили с первой встречи. И я поддался этому притяжению. И мгновенно подсел. А теперь без дозы ломает. И я беру столько, сколько она готова отдать. Я хочу этого передоза. Добровольно и осознанно.
— Я люблю тебя, Андрюша. — шепчет сорвано Манюня.
Глажу её лицо пальцами, собирая мурашек и румянец. Ловлю его губами, повторяя снова и снова, как сильно люблю её. Мы не говорим о предстоящем расставании — исключительно о размазывающих душу чувствах. Без конца целуемся и обнимаемся. Наши тела всё так же сплетены.
Снимаем кожу с губ и броню с сердец, когда время истекает. Выхожу из неё, поморщившись от неприятного холода на чувствительном после оргазма органе. Натягиваю штаны и застёгиваюсь. Помогаю Кристинке натянуть обратно платье, сняв её со стола. Нахожу футболку и китель, но не спешу надевать. Прижимаю любимую девочку к себе, и она беззвучно плачет в моих руках. Зажмуриваюсь, чтобы не раскиснуть вместе с ней. Её плечи вздрагивают и дрожат. Моё нутро рвёт на ошмётки. Так и стоим, пока её телефон не звонит и голос на том конце не оповещает, что такси будет через пять минут. Собираю её слёзы губами. Ещё раз целуемся, а потом она уходит. А через два часа присылает селфи из салона самолёта. С заплаканными глазами и слипшимися ресницами. Переписываемся, а потом она пропадает из сети.
Улетела моя Фурия. А мне остаётся только ждать.
Глава 52
Расстояние всё же помеха
Сколько не настраиваюсь и не убеждаю себя, что время пролетит незаметно — не работает. До её отлёта — да, мчалось. А сейчас хуже резины. Каждый день превращается в пытку. А прошла всего неделя. Хотя для меня год за три. Созваниваться стараемся максимально часто. Как и переписываться. Но разные часовые пояса, да ещё и с таким разбросом — это пиздец, товарищи. После отбоя меня часто вырубает до её звонка, но все радары настроены на малейшие вибрации телефона. И я сразу же просыпаюсь. Но иногда настолько выматываюсь за день, что голова с трудом соображает и разговор нормально не клеится. Крис американскими ночами не всегда даже появляется, когда сам набираю. То с друзьями в клубе, то в кафе. А я, блядь, ревную к её свободе. И ещё сильнее боюсь, что за тысячи километров её чувства ко мне притупятся. Там, среди друзей, в стране, где слишком мало запретов, она может быть свободна от своего прошлого и своих призраков. Ей девятнадцать, и не каждая девушка в таком возрасте готова связать себя узами брака.
У меня подъём через десять минут. Специально проснулся пораньше, потому что когда появится свободное время, она уже будет спать. По утрам у меня редко бывает возможность позвонить ей. И я начинаю сомневаться, что ей это надо. Но всё же спрыгиваю со шконки, натягиваю штаны и футболку и выныриваю в коридор. На тумбочке сегодня «дух» не из нашей роты. Может тупо с перепугу запалить. Но выбора нет. Мне надо услышать её голос не в голосовом сообщении.
Быстро марширую к тумбочке и прикладываю палец к губам, молча давая знак молчать. Показываю ему телефон и объясняю:
— У тебя девушка есть? — сглатывая, кивает. — Ждёт тебя? — опять кивает. Да что же «касперы» такие робкие нынче? Или это только наш призыв такой, отшибленный на голову? Даже «деды» не всех прессануть могли, пока молодняком были. — И у меня есть. Я тут тихонько по телефону поговорю. — обвожу руками мрачное пространство коридора. — А ты сделаешь вид, что меня здесь не было. Окей?
— А если командование? — лепечет, выпучив глазные яблоки.
Закатываю глаза и сжимаю челюсти.
— Тебе меня бояться стоит, а не командования. У меня дембель через месяц. Мне терять особо нечего. Я на хорошем счету. Никто меня не станет давить напоследок. А вот если ты решишься настучать, у тебя будет целый месяц, чтобы узнать все «прелести» дедовщины. Усёк?
— Усёк. — кивает усердно.
Блядь, ну куда такому в армию? У меня Данька борзее.
Обычно я молодых не прессую, но сейчас нет времени на уговоры. Отхожу подальше и набираю номер в месседже. Два гудка и тихий голос в трубке. А у меня мурашки по телу и волосы на шее дыбом.
— Привет, Андрюша. Ты сегодня рано.
— Проснулся раньше, чтобы тебе позвонить. Не занята?
Вздыхает устало.