Словно неохотно отпускает меня и через несколько секунд возвращается с моим шмотом.
— Сядь. — командует, стоит мне протянуть руку, чтобы забрать вещи. Насупившись, делаю ещё одну попытку, но псих поднимает руку вверх и смеётся, отлично зная, что я дотянусь до одежды, только если встану на табуретку или заберусь на кровать. — Сядь, Фурия.
— Что ты делаешь? — шиплю недовольно, скрестив руки на груди. — Отдай мне вещи.
Только ему пофигу. Продолжая ухмыляться, толкает меня на кровать. Нависает на руках надо мной, мешая подняться.
— Выдохни, Фурия. И расслабься. И не шипи.
Не спеша, отталкиваясь ладонями, опускается на пол. Приподнимаю верхнюю часть тела, опираясь на локти, и столбенею. Задравшаяся при падении футболка сбилась в районе талии, оголив прозрачную чёрную сетку, являющуюся дорогим нижним бельём. А Андрюша… Он… Мамочки… Он смотрит! Внимательно. И очень-очень близко. Между его лицом и моим животом не больше десяти сантиметров. Дикий сползает ещё ниже и втягивает носом воздух.
— Господи… — выпаливаю, всё больше погружаясь в безумие его действий. — Андрю-ю-юша, хватит.
— Кристина, дыши. Я ничего ужасного не делаю.
— Д-делаешь. — выбиваю дробью.
Его кипящее дыхание обжигает живот. Я дрожу. Вся. И изнутри, и снаружи. И не могу понять от чего: возбуждения, неизвестного искушения или страха.
Горячий рот парня прижимается к животу в том месте, где покоится резинка трусов, и оставляет меня в покое. Почти. Он приподнимает правую ногу за щиколотку и натягивает на неё шорты, а после и на вторую. Медленно тащит их вверх. Шероховатые пальцы пробегают по нежной коже на бёдрах.
Я не дышу. Клянусь, не дышу. Грудную клетку сдавливает стальными обручами, и они всё больше сжимаются. Падаю на постель и сгребаю простынь, стараясь не смотреть на то, что делает Андрей. Но чувствую. Очень ярко и отчётливо. Его дыхание, касания, взгляд. Я прекрасно знаю, что тонкая сетка почти ничего не прикрывает. Ощущаю себя совсем голой. Мне хочется его остановить, оттолкнуть, но не могу даже пошевелиться. Воспоминания самого ужасного дня в жизни оплетают мозг, словно вьющийся сорняк. Мне слишком долго приходилось вытравливать их любыми ядами, но, кажется, я пропустила срок следующего опрыскивания.
Я сама заявила Андрею, что хочу с ним секса, но и представить не могу, как сделать следующий шаг, ведь я совсем его не знаю. Только почему-то верю словам, что он не причинит мне боли и не станет давить.
— Ты там жива? Крис?
Я слышу его голос. Даже могу расслышать отличительные нотки переживания в нём, но сказать ничего не получается. Прочищаю горло и приоткрываю глаза. Мужчина стоит в полный рост с перепуганным выражением.
— Жива. — выталкиваю на выдохе.
Он опускается рядом и прижимает к себе, удерживая за лопатки.
— Ты испугалась? — толкает глухим тоном.
Сглатываю и отрицательно качаю головой.
Он не узнает. Никто не узнает. Никогда.