— Ей надо отдохнуть, — говорит она.
— Да, — соглашаюсь я. — Я зайду к ней позже.
Я встаю на ноги, собираюсь уходить, но тут замечаю на стуле аккуратно сложенную толстовку. Ту самую, мою, в которую я укутал Леру в лесу. Я подцепляю ее пальцами и прижимаю к себе — ей она уже ни к чему.
Бросив последний взгляд на спящую девушку, я выхожу из палаты. Пусть до домика своего отряда проходит как в тумане — за мной неотступно следуют воспоминания о Лере и ее запах, который, кажется, стал даже ярче, чем я помнил. С внезапным озарением я опускаю глаза на толстовку в своих руках и медленно подношу ее к носу. Стоит мне вдохнуть, как губы сами собой растягиваются в легкой улыбке.
Мята и мандарины.
Александрова дурманит меня даже на расстоянии, не прилагая к этому никаких усилий.
26
Бросаю мимолетный взгляд на часы на запястье и нетерпеливо оглядываю зал в поисках Паши. Он стоит у входа в летний кинозал «Синички» и следит, чтобы все ребята из нашего отряда зашли внутрь.
— Меня прикроешь? — тихо спрашиваю у приятеля, пока парни шумно рассаживаются на места у экрана.
— Иди уже, — с притворным негодованием отвечает он. — От тебя все равно нет никакого толку.
Я благодарно киваю, даже не пытаясь протестовать. Он прав. С самого утра, когда мне пришлось оставить Леру в больничном отделении, я не могу найти себе места. Вроде бы, делаю все, что от меня требуется, но мыслями я не здесь — я в палате у постели Александровой.
Как она себя чувствует? Болит ли у неё нога? Не снятся ли ей кошмары? Девчонка так прочно засела у меня в голове, заполнив собой все имеющееся там пространство, что на контрасте я отчетливо вижу, как пусто там было раньше. До неё. Без неё.
Эти удивленные фиалковые глаза, мягкая улыбка, три веснушки на переносице, белокурые волосы, в беспорядке спадающие на плечи, горделиво вздернутый подбородок, хрупкие ключицы и умопомрачительные ноги — ее образ следует за мной по пятам, куда бы я ни отправился. Наваждение, с которым я устал бороться.
Покинув кинотеатр, я спешу на КПП, где меня ожидает курьер. Расплачиваюсь за букет пионов в крафтовой бумаге и быстрым шагом направляюсь в больницу — прямо сейчас не горю желанием встретить кого-то из знакомых и стать мишенью сальных шуточек. Я знаю, что в будущем этого не избежать — сплетни в лагере расползаются со скоростью света, но пока в отношениях с Лерой мне хочется сохранить приватность. Чтобы она была только моей. Осталось только понять, чего же хочет она.
В больничном отсеке вечером особенно тихо. Впрочем, ничего удивительного — насколько я понял, в настоящий момент из пациентов здесь только Александрова.
— Открыто, — звучит из-за двери знакомый голос, стоит мне тихо постучать в палату.
Толкаю дверь и захожу внутрь. Лера одна. Лежит на постели, приподняв подушку повыше, но стоит ей посмотреть на меня, как она вся подбирается и даже делает попытку встать.
— Лежи, — останавливаю ее, застывая на пороге.
Она затихает. Растерянный взгляд цвета фиалок фокусируется на цветах в моих руках.