Вместо ответа она приподнимает брови.
Одним ловким движением я выхватываю букет из ее ослабевших пальцев и небрежно кладу его на тумбочку, а сам беру ее ладони в свои руки. Ее кожа прохладная, но очень мягкая и гладкая — вызывает желание прикасаться подольше, что я и делаю.
— В твоей жизни происходит что-то? — спрашиваю я. — Что-то неприятное?
Она тяжело вздыхает, но все же кивает.
— Ты можешь поговорить со мной.
Она отрицательно качает головой, выразительные глаза наполняются слезами.
— Я бы не хотела говорить об этом сейчас. Позже.
— Хорошо, — соглашаюсь я, продолжая поглаживать ее ладонь большим пальцем.
— То, что ты сказала мне о Вадике…
Она испуганно вскидывает глаза, резко подается навстречу всем телом, а указательный палец ее свободной руки прижимается к моим губам, заставляя умолкнуть.
— Нет, — просит она. — Не сейчас. Не хочу вспоминать все это.
Ощущение ее прохладной кожи, прижатой к губам, посылает разряды тока по моему телу. Я слегка приоткрываю губы и кончиком языка прикасаюсь к кончику ее пальца.
Лера вздрагивает. Ее глаза, кажется, становятся еще больше, а кожа на щеках становится пунцовой — все это вызывает во мне ощущение колоссального удовлетворения и желания. Я придвигаюсь к ней ближе, обхватываю ее талию и, приподняв, подталкиваю к себе. Слегка замешкавшись, Лера не успевает ничего понять, как я усаживаю ее к себе на колени.
Из ее губ вырывается звук, средний между стоном, отчаянием и удивлением.
— Что ты делаешь? — бормочет она, тяжело дыша.
— То, что хотел сделать уже довольно продолжительное время, — откровенно говорю я, и в следующий миг мой рот накрывает ее губы.
Она замирает подо мной, но лишь для того, чтобы перевести дыхание. А в следующую секунду я ощущаю, как ее язык толкается мне в рот, а зубы захватывают нижнюю губу. Стоит мне понять, что она отвечает мне, действительно отвечает, как по телу разливается разрушительный огонь. Я кладу ладонь ей на затылок, углубляя поцелуй. Терзаю губы. Посасываю язык. Глажу небо.
На вкус Александрова — как мята, мед и цитрусовые. Сладкая. Возбуждающая. Нежная. И такая желанная, что стоит мне прикрыть веки, как под ними вспыхивают фейерверки возбуждения. Они отдаются в груди, в затылке, спускаются к паху, заставляют поджиматься пальцы на ногах в ожидании еще большего удовольствия.
— Кирилл…
Лера судорожно втягивает в себя воздух, пока ее пальцы впиваются в мои плечи, словно боится, что если отпустит их — то рассыплется на части.