— Это ты усложняешь. На самом деле, все проще, чем тебе кажется. В конце концов, когда-то ты уже срывалась с привычного места и начинала все заново, — напоминаю я. — Я же предлагаю тебе начать все заново со мной.
Лера облизывает губы и склоняет олову набок, отчего каскад ее блестящих светлых волос падает на лицо, скрывая от меня его выражение.
— Давай не будем загадывать, — просит она мягко, но я улавливаю в ее словах необъяснимую горечь. — У нас впереди весь июль. Это то, что я сейчас готова тебе пообещать. Время покажет, что будет дальше.
Это не тот ответ, на который я рассчитываю, но единственный, который я получаю. Потом Лера тянется ко мне, трется носом о мои губы и целует. Я поддаюсь ей, включаюсь в ее игру, но не по-настоящему. Меня неотступно преследует мысль, что девушка от меня отстраняется. Снова. И что в ней скрыты сразу несколько миров, и как бы я ни старался, доступ у меня есть далеко не к каждому.
37
Весь следующий день Лера занята. Она отвечает на мои сообщения с задержкой, не появляется на обеде и полднике и только перед ужином мне удается прижать ее к стене и потребовать объяснений.
— Много дел, — отвечает она уклончиво. — Встретимся после отбоя, да?
— Лер, — говорю строго, даже не пытаясь скрыть своего раздражения. — Если у тебя что-то произошло — я хочу знать.
Она улыбается мне, привычным жестом проводит рукой по моему плечу в попытке успокоить.
— Все нормально.
— Это из-за того, что я вчера сказал? Из-за Москвы? — вглядываюсь в ее лицо, стараясь по реакции понять, что ее волнует, но Лера собрана и закрыта. Не подкопаешься.
— Это не из-за Москвы, — ее голос звучит тихо и немного обиженно. — Не думай так, пожалуйста. Неужели ты всерьез считаешь, что я не хочу быть с тобой? После всего, что было?
— Я не знаю, что думать, — я развожу руками. — Ты в последние дни ведешь себя странно, и мы почти не видимся.
— Я же сказала — много дел, — говорит она спокойно. — Дядя попросил меня помочь ему с документами — я сегодня половину дня провела у него в кабинете, разбирая архивы.
— А мне почему не сказала?
— Ты не спрашивал, — защищается она. — Я пойду, ладно? Очень проголодалась.
Когда девушка уходит, я долго смотрю ей в след, пытаясь погасить необъяснимую тревогу. Да, она действительно может быть занята. Да, она не обязана отчитываться передо мной обо всем, что у нее происходит. И все же, с ней что-то не так. И я могу поспорить на что угодно — это не связано с документами Панина.
Раздосадованный поведением Леры, я с трудом дожидаюсь вечера. Терпеть не могу эти игры — если для нее что-то изменилось, поменялись приоритеты или даже отношение к нашим встречам, я хочу это знать, а не прибывать в блаженном неведении.
После отбоя в вожатской как-то особенно много народа. Похоже, наш трюк с камерой «гоупро» приняли на вооружение все отряды, поэтому от каждого сегодня пришли минимум по двое вожатых. Мне эта тусовка не по душе — очень шумно, очень многолюдно и полно ребят, с которыми я вообще не общаюсь. Я привык к более камерным посиделкам, а сегодня тут аншлаг. И ради этого терять время, которое я могу провести наедине с Лерой? Нет уж, спасибо.
— Давай уйдем? — шепчу я ей на ухо, не упуская возможности слегка прихватить зубами мочку.