Надо ее попоить холодной водой, если охрипнет хоть на недельку-другую, мне все, кто с Марфой общается, памятник поставят.
— Тетка Марфа, ну чегось горланишь-то? — из одной из хат вышла девушка лет шестнадцати.
Она несколько выбивалась из окружающей обстановки. Девица была в сносном по крестьянским меркам платье, с накинутым на плечи тулупом, и… с аккуратно заплетенной косой, в которой видны были зеленые ленточки.
— Эка цаца! Лукерья, и вырядилась жа! Замуж собралась? — Марфа аж руками всплеснула.
— Так пора уже, тетка Марфа. Шаснаццать годков уже, — весело отвечала девушка.
— Дед твой где? — спросил я.
Из полуземлянки вышел еще парень лет двенадцати. Да, в этом возрасте нынче парень — уже полноценный работник, а не изнеженный ребенок.
— Деда с мужиками пошел говорить, кабы помогли сладить избу добрую, — похвалился парнишка.
Так. Мне стало почти все понятно. Видно, что благополучие семья получила только недавно. И еще не привыкли, упиваются достатком — а скрыть не додумались. Между прочим, это семья крепостных, даже не арендаторов. И как такое возможно, когда все поместье переживает не лучшие времена, да еще и по весне?
— Скажи, что барин зовет всех в усадьбу, помочь нужно убрать следы пожарища, — сказал я и направился обратно. — И еще скажи-ка… Когда в последний раз дед в соседнее имение ходил?
— Так вчерась и ходил, тама у него работа есть. С того найма и живем, — закивала, румянясь, Лукерья.
Нужно было семейству поджигателя лучше учить заветы Ильича. Это я про Ленина, который говорил про конспигацию, причем, судя по всему, повторил слово трижды. Как же просто и наивно сдали сейчас эти детки мне деда!
Жаль, что не получилось застать Никитку. Ну да, впрочем, никуда он не денется. Пошлю сюда Вакулу, пусть перехватит крестьянина.
Работа по расчистке сгоревшего дома уже начались. Мужики то ли сами, то ли по указке управляющего, но пришли и работали, как мне показалось, на совесть, с отдачей.
Много у меня людей. Пришло больше двух сотен мужиков. Столько и не надо, на самом деле.
— Барин, дозвольте обратиться! — ко мне подошел мужик с окладистой бородой лет пятидесяти, с многими морщинами вокруг глаз.
— Ну, обращайся! — сказал я.
— Мы с мужиками погутарили… Так быть каменного дома не отстроим, а вот терем сладим и быстро. Есть у нас свои умельцы, но у Матвея Ивановича Картамонова так и вовсе цельна артель таких умельцев, что в миг наставим домов, — предложил мужик.
— Как зовут? — спросил я.
— Так Потап я… То все знают, да и я печи всё кладу, в бане, стало быть вашей, давеча, по осени клал, да в доме перекладывал, — недоуменно говорил мужик.