Подумав, потом еще раз поразмыслив, я дал добро на разговор наедине.
— Так как же? — возмутился Петро.
— Все хорошо, — сказал я, уходя в другой номер.
Да, я решился поговорить с ним без свидетелей. Ну не чувствовал я опасности. Тем более, что руки у Тараса были связаны.
— О, Емельян Данилович! — усмехнулся я, как только вошел в соседнюю комнату и увидел управляющего. — И на помощь не пришел к своему барину, а?
— Да где же мне на кулачках-то? Я и по молодости на Пасху первый в кулачных боях ложился, ну, не боец, — оправдывался тот.
— Пиши своё признание, тать! — сказал я Емельяну и жестом показал ему на дверь.
«В этот раз переночую здесь», — подумал я, оглядывая помещение.
Оно мне показалось не хуже моей комнаты. Если тут еще и клопов нет, так и вовсе — спальня лакшери-люкс уровня в пять звезд.
— Как у тебя появилось кольцо? — спросил Тарас.
— Нет, ну что ты за человек? Разве же я обещал, что стану отвечать на твои вопросы? Впрочем, — я задумался. — Ладно. Согласен задавать вопросы по очереди. Первый задам я.
Мне нечего было скрывать, могу про кольцо рассказывать хоть полуправду, а пусть и правду. Она такая, правда эта, что меня не задевает. А маман? Так у меня к ней свои вопросы. И не мама она мне.
Тарас показал мне на руки, мол, развяжи, но я только покачал головой.
— Твоя госпожа — это Кулагина, и она влюблена в некоего Артамона, а ты должен был прижать меня и допросить, где тот может находиться. Так? — спросил я.
— Длинный вопрос, но это всё ты сам догадался, я такого не говорил, — уклончиво ответил Тарас. — И да, откуда у вас, барин, кольцо-то? От Артамона? Где искать его? И что из вещей этого татя, что были дарованы ему, у вас есть еще? Он… кое-что важное забрал, и даже не у госпожи, а… Так было что еще?
— Давай-ка все по порядку, — сказал я, присаживаясь на стул.
Вот оно как! У меня в комнате только табуреты разломанные, а тут целый стул!
Мы с Емельяном шли в здание, где заседал Верхний земский суд. Именно под его юрисдикцией меня и должны были судить. Я был настроен на то, чтобы провести, так сказать, рекогносцировку на месте предполагаемого сражения. Может, удастся каким-то образом поговорить с судьей. Перекупить его вряд ли получится — денег не хватит, тут уж если предлагать, так, поди, не одну тысячу рублей.
Понятно же, что против меня играют. Собранная информация о положении дел в хозяйственном праве Российской империи к началу 1848 года, в котором, собственно, я проживаю, просто-таки кричала, что меня разводят. Ну не может банк, в котором заложено имение, требовать выплат в течение года после получения залога. Вернее, не годами тут всё меряется, а урожаями. И в договоре о залоге, который я смог найти, есть только одна позиция, которая меня смущала.
В ней написано, что банк вправе потребовать денег, если заемщик, то бишь я, заведомо не может оплатить. Прописывалось также, какие могут быть причины — например, долгов много или есть займы в других банках. Вот и хотелось бы узнать, что именно в моем деле значится, по какой такой норме отжимают поместье.