Мысли вновь обрели ясность. Человек, способный спутать все карты и не позволить разбойнику добиться поставленных целей, после смерти послужит ступенью к новым богатствам и славе семьи дель Соль. Получив расписки и выкупив по разумной цене имение дона Хосе, занимающий высокую должность и имеющий важные связи сеньор не станет слишком сильно давить на крестьян — тем более идальго, — владеющих в Хетафе землёй. Они будут удручены гибелью своего защитника, растеряны, и муж единственной дочери покойного сумеет сыграть роль преемника. Главное — добиться от них вассальной клятвы, с которой земля перейдёт под опеку, затем в собственность кредитора и крупнейшего землевладельца Хетафе. Возвращение на поля воды вернёт тех, кто уехал, бросив на произвол судьбы свою землю. Вассалами смогут стать даже дворяне, хотя спокойнее будет договориться с ними о продаже или обмене их участков. Наверное, для крестьян окажется легче присягнуть не сеньору дель Соль, а его супруге — дочери идальго Алонсо Рамиреса. Такой шаг сделает Инес владетельной сеньорой в своём праве, что формально ограничит власть дона Стефано в Хетафе, зато возвысит статус матери его будущих детей, и уж точно никто не вспомнит о недворянском происхождении их бабушки.
Женитьба богатого кабальеро на провинциалке Инес Рамирес станет неожиданностью для Сегильи, однако в городе осталось немало офицеров, которые помнят отставного лейтенанта и найдут несколько тёплых слов для его дочери и её мужа, а большего от них и не требуется. Разумеется, этот брак сблизит сеньора дель Соль с доном Бернардо Альмейдой лучше родства, которое могло бы вызвать беспокойство герцога де Медина.
Дон Фадрике, что бы ни разузнал в Мовритании, не обнародует ничего, что способно повредить зятю его покойного друга. Нужно будет привечать капитана в поместье Соль, пусть убедится — Инес счастлива в браке, и потому опасный сейчас человек станет дону Стефано полезен хотя бы как превосходный заводчик лошадей и собак.
Представив, как он входит в парадную залу, ведя под руку свою прекрасную донью Инес, кабальеро почувствовал, что по его членам растекается блаженство, а благопристойная фантазия скоро сменилась откровенной картинкой.
«Нет, ваша светлость, — мысленно дон Стефано обратился к многомудрому герцогу, который никогда не узнает, как оказался смешон. — Если супруга в постели — бревно, значит, она из сучков вам соорудила рога». Кабальеро вовсе не собирался пренебрегать плотской стороной брака и удовольствиями, которые принесёт законная близость с добродетельной женщиной. Как никогда ясно сеньор осознал — почти с начала знакомства хотел, чтобы, расставшись в его объятиях с невинностью, Инес сохранила свою непорочность, гордость, прямой взгляд и честь. Пробуждение её чувственности превратится в истинное наслаждение для мужчины, отдаваться которому станет для благочестивой дворянки священной обязанностью.
«В женщинах вы понимаете так же мало, как в слугах», — кабальеро продолжил мысленно бичевать его светлость, а затем вернулся к мечтам.
После утверждения на должность королевского ревизора перед сеньором дель Соль откроются восхитительные перспективы преумножения богатства и влияния, а донья Инес, без сомнения, займёт блестящее положение в свете.
С предвкушением успехов на поприще королевской службы соперничали воображаемые картины близости с красавицей-женой. Дочь идальго не склонна к обману, не подумает искать любовных утех вне брака и тем охотнее станет им предаваться с законным мужем. Рождённые ею дети унаследуют ум и силу духа своего деда. Мать поддержит и воспитает в них лучшие качества, подобающие дворянам, а отец позаботится, чтобы юные кабальеро и сеньориты никогда не узнали, каким способом роду дель Соль обеспечены почёт и богатство.
Вспомнив, что, не родив наследника, герцогиня де Медина останется с небольшой вдовьей долей, бывший любовник её светлости усмехнулся:
«Как знать, донья Мария, быть может, в один прекрасный день ты позавидуешь Инес из Хетафе».
Заставив себя отвлечься от мечтаний, дон Стефано перешёл к насущным планам и вздохнул. Ему не хотелось убивать единственного за много лет человека, сумевшего найти искренние тёплые слова об отце. Кабальеро досадовал, что, узнав о расписках, не оценил сразу возможности, которые они предоставляют, и, занятый делами, не обдумал и не переменил свои планы касаемо женитьбы прежде, чем идальго стал подозревать о двойной жизни своего частого гостя.
«Прояви я больше изобретательности или хотя бы внимания к словам этого чудища дона Хосе, Инес была бы уже сеньорой дель Соль, Хетафе — на полпути к превращению во владение нашей семьи, а тестя я сумел бы оградить от ненужных ему известий».
Увы, придётся прибегнуть к убийству, обставив его таким образом, чтобы убийца предстал в глазах друзей и дочери жертвы спасителем девушки и мстителем за её отца. Напасть на Хетафе или выманить идальго из селения? Детали дон Стефано решил распланировать, когда получит доклад из Хетафе, а пока склонился над шахматной доской. Хотел сбросить белого короля, но передумал и почтительно положил фигурку на стол. Затем бережно взял белую королеву и негромко сказал ей:
— Жаль, тебе придётся оплакать отца, моя птичка, но я осушу твои слёзы.
42. Заговорщики
Казначей сеньор Мендес не оставлял мыслей понять источник богатства оскорбившего его кабальеро. Порой ему думалось: стоит ли простолюдину связываться с богатым и знатным человеком всего лишь из-за того, что тот относится к нему так же, как большинство дворян, и лишь по случаю высказал своё пренебрежение? Здравый смысл подсказывал — старания опасны и тщетны. Тем не менее казначея не оставлял интерес к сеньору, который вскоре займёт высокую должность и, можно не сомневаться, станет прикрывать воровство, стараясь получить большую долю. Казначей вспоминал о пьяном обеде во дворце герцога, когда занимающие высшее положение слуги во хмелю признавались в своих тайнах и ненависти к хозяевам.
Странным казался угрюмый Роберто, нанятый доном Стефано как старший охранник. Разумеется, поместье Соль — заманчивая цель для грабителей, однажды нападение на него было совершено, однако Роберто легче было представить разбойником, чем защитником от разбоя. Само по себе это могло ничего не значить — мало ли кого сеньоры берут в охрану, могут и бывших бандитов, полагаясь на знания таких слуг о подельниках. Да и наружность бывает обманчива. По долгу службы казначей видел разных людей и отлично понимал, как опасен может быть с виду безобидный и вежливый человек.
Кстати подвернулась проверка налоговых льгот. Под этим предлогом сеньор Мендес сумел ещё раз пересмотреть отчёты казначейства и откупщиков по поместью Соль и по принадлежащей сеньору дель Соль недвижимости в Сегилье. Кабальеро, бесспорно, богат, деньги вкладывает осторожно, своей выгоды не упускает, главное — это казначей постарался выяснить аккуратно, боясь соглядатаев в своём ведомстве — сеньор приобрёл доходную недвижимость и в ближайшем к Сегилье другом крупном городе, и в столице. Чем он занимался во времена каперства, кроме законных операций в рамках полномочий по своему патенту? Контрабанда, работорговля? Быть может, пиратство? Здесь казначей постарался одёрнуть себя. Неприязнь к оскорбившему человеку не должна влиять на суждения. Сведений мало, и на ум сеньору Мендесу всё чаще приходила непристойная сцена, в которую превратился обед в людской особняка губернатора.
Подступиться к Роберто казначей, конечно, не мог, да и не знал, где искать его, поэтому решил приглядеться к Кончите. А внимание её сеньор обратил на себя самым простым способом — при визите в особняк ущипнул камеристку за задницу. Молодая женщина обернулась, а мужчина прикидывал, как она ответит на его заигрывание — станет корчить из себя оскорблённую добродетель, влепит пощёчину или, напротив, примет подобное, с позволения сказать, ухаживание. Однако ни одно из предположений не подтвердилась. Камеристка с тихой горечью произнесла:
— И вы туда же, сеньор? Узнали, что я падшая, и решили развлечься?