Хотя дон Стефано жалел о своей выходке, он скривился, чем выдал себя ещё больше.
— Нет… Кого ещё линейкой бьют по спине. Из деревенских, дворянская беднота! На порядочную одежду нет денег, так девиц своих дрессируют не хуже мартышек! В нашем поместье одна такая живёт — я взяла её в услужение и смеюсь над ней. Корчит из себя сеньориту, перед прислугой нос задирает. Я ей иногда потакаю, а потом ставлю на место! Дура дурой, но осанка — на зависть.
— Хватит тебе, — лениво пробормотал кабальеро, но герцогиню было уже не остановить.
— Зачем такая тебе? Без денег, без связей… Наследница? Вымерла богатая семья, состояние перейдёт забытой родне, а ты разузнал? — женщина снова забралась на кровать, улыбнулась, а лицо её оказалось совсем близко от дона Стефано. — Денег там много? Ты девчонку уже совратил, чтобы наверняка получить их? Ровная спинка помогает постельным забавам?
Оскорбление будущей жены разъярило мужчину, и он залепил любовнице оплеуху. Растерянная, с покрасневшей щекой, донья Мария не могла поверить, что кабальеро поднял на неё руку, и удивление оказалось сильнее обиды.
— Ты… Ты что… Влюбился? Ты? Никогда не подумала бы.
Злой на себя за потерю самообладания, на герцогиню за её длинный язык, дон Стефано так же, как и его любовница, приподнялся на локте. Какое-то время они друг на друга смотрели, не понимая, что делать и как говорить, потом сеньор повалил женщину на кровать и грубо овладел ею, вымещая накопившиеся злость и растерянность.
Спустя полчаса они, как обычно, помогли друг другу одеться. Первой прервала молчание её светлость:
— Кто бы твоя будущая жена ни была, я ей не завидую.
— Разумеется, ваша светлость, — стараясь не выдать, как он задет, ответил бывшей любовнице дон Стефано. — Герцогиня не станет завидовать жене кабальеро.
— Не делай вид, что не понимаешь, — усмехнулась красавица. — Прощай.
— Удачи тебе с инквизитором! — процедил в ответ дон Стефано.
В день после встречи с любовницей кабальеро не находил себе места. Свидание повлекло нелепые разговоры, расставание с доньей Марией произошло не сказать, чтобы мирно, а жена губернатора способна устроить пакость. Вскоре дон Стефано перестал думать о недавно оставленной женщине, понадеявшись, что она сумеет соблазнить инквизитора, а их связь отвлечёт обоих от других интересов.
Главное, что не давало покоя — как устроить брак с Инес, добиться от её отца приданого в виде обеспеченных землёй долговых расписок и достойно ввести супругу в высший свет Сегильи. Дамам может стать известно происхождение покойной сеньоры Тересы, и они не преминут осыпать насмешками молодую сеньору дель Соль. Беспокойство смягчалось редкостной выдержкой сеньориты Рамирес и унаследованным ею от отца острым язычком, которые дон Стефано успел оценить, проникнувшись убеждением, что Инес и перед королём не стушуется. Здесь можно особенно не волноваться.
Но как разговаривать, убеждать, просто смотреть в глаза идальго — дон Стефано не понимал. За месяцы знакомства отставной лейтенант много раз преподносил знатному сеньору сюрпризы, а то и ставил его в тупик. Кабальеро ничего не мог поделать с благородством, умом, силой духа и способностью деревенского дворянина вызывать к себе доверие и уважение. После последней поездки в Хетафе дон Стефано сумел найти ответ на давно терзавший вопрос: почему он так часто думает о человеке, стоящем на сословной лестнице значительно ниже? С безжалостной ясностью разбойник теперь понимал: он хочет выглядеть в глазах знатных знакомых, офицеров и, стыдно признаться, простолюдинов таким, каким пожилой дворянин из Хетафе был до мозга костей.
Чем дольше кабальеро раздумывал, тем сильнее проникался убеждением — сеньор Рамирес не отдаст за него дочь. Соображения выгоды для идальго ничто по сравнению с честью, а подозрения против дона Стефано слишком сильны.
Пытаясь найти способ обмануть или обойти старания провинциала избежать родства с недостойным человеком, при этом не задев доброго имени его дочери, кабальеро ходил из угла в угол по своему кабинету, перебирал на столе бумаги, доставал и возвращал на полку книги, остановившись на сборнике шахматных задач.
Наконец, дон Стефано расставил фигуры из старинного дорогого набора, пытаясь отвлечься от неудачных планов и ища на доске решение загадок из книги. Долгое время привычные упражнения для ума не помогали. Кабальеро попробовал размяться с рапирой в руке, перекусил, вернулся к шахматам, и тут его пронзила ослепительная в своей красоте и жестокости мысль.
На доске его жизненных планов есть лишняя фигура, от которой он должен избавиться — благородный идальго Алонсо Рамирес.
41. Решение во славу семьи