Я снова обратилась к старосте:
– А жених у нас кто?
– Ванко. Очень хороший мужик. У него дом большой, скота много, а ходит бобылём. Вот и решился, – мужчина начал нервничать, заметив мою негативную реакцию. Впрочем, Лаор тоже не выглядел счастливым за новобрачных. – Вон он стоит, в тулупе зелёном.
И действительно, стоял.
Крупный такой, мрачный мужик, который глядел ровесником дяди Кондрата.
– А не староват ли «молодой» для невесты? – хмыкнул Лаор. – Взял бы вдовушку какую, бобыль, а?
– Тебе-то какая суть, господине хороший? – мрачно спросил Ванко, шагнув ближе. – Ехал мимо и едь, не суй нос в чужие дела. Так и без него остаться можно.
– Угрожаете? – не на шутку восхитился Лаор.
– Да нет, думку свою думаю. Вслух.
Я сделала шаг вперёд и, оглядев всех максимально тяжёлым взглядом, спросила:
– Сколько лет Милуше? – я обратилась к стоящим рядом с ней женщинам.
– Шестнадцать весен сравнялось, – дрогнувшим голосом проговорила одна, видимо, мать.
Из толпы вдруг выкрикнула какая-то бабка:
– Что ж вы врете, окаянные? Девке и четырнадцати нет! В одну годину она с моей внучей родилась, прекрасно помню!
– Да у тебя, Агафья, уже ум за разум заплетается, – взвилась вторая, державшая всхлипывающую девочку тётка, приходящаяся сестрой жениху. – Шестнадцать Милке!
– Значит, венчаться идете?
Надо сказать, что я ожидала быстрого и однозначного ответа. Но его не последовало. Более того, глазки у всех забегали.
– Поклониться Единому пришли, – проговорил наконец староста, когда тишина стала совсем уж звенящей.
– Как это?
Вперёд из толпы протолкалась давешняя бабка и, плюнув под ноги, сказала: