– Поклониться и уйти, госпожа. Ванко венчан ведь уже.
Что?!
– А это всё… – я обвела рукой и «гостей», и невесту в наряде. – Что значит?!
– Жинка моя пропала десять лет как. Тела не нашли, – прогудел в ответ Ванко. – Единый же запрещает вставать перед собой со второй женой, пока первая в гроб не ляжет. Потому мы просто засвидетельствовать намерение.
– Третий раз за пять лет! – вновь взвилась Агафья. – Моришь девок, окаянный! Племянницу мою в той године схоронили, а теперь снова «женишься».
– А что ваш священник на эту тему говорит? – я кивнула на храм Единого.
Все замолчали. Даже бабка, потому что ругаться с односельчанами – это одно, а на Единого совсем другое.
– Так мы у него не спрашиваем…
– Восхитительно, – почти оскалилась я и повернулась к смотрящей на меня с отчаянной надеждой девочке и по-прежнему крепко державшим её женщинам. – Значит так. Хочу напомнить, что эта деревня находится на территории нашего королевства и подчиняется его законам, которые говорят о том, что девушек можно выдавать замуж с восемнадцати. В шестнадцать – только по важным причинам. Например, беременность. Ты беременна, Милуша?
Она судорожно замахала головой и зашептала:
– Нет, госпожа, спасибо, госпожа, помогите, молю вас…
Я повернулась к Ванко и толпившимся за его спиной жителям, которые, судя по мрачным лицам, были совсем не в восторге от того, что новоявленная госпожа вдруг начала совать нос в дела деревни.
Несколько секунд сверлила Ванко тяжёлым взглядом, затем обернулась к Лаору и сказала:
– Займись девочкой.
Он понял меня без лишних слов, подошёл к девочке и, присев перед ней, заговорил мягким, ободряющим тоном:
– Милуша, тебе нужно сейчас вернуться домой и собрать свои вещи, – его голос звучал тихо, но уверенно. – Ты больше не будешь здесь жить, ты пойдёшь со мной к леди Харвис.
Девочка всхлипнула, глядя на меня широко открытыми, полными страха глазами. Я наклонилась, чтобы взглянуть ей прямо в лицо:
– Всё будет хорошо, Милуша. С этого момента ты под моей защитой, – я старалась, чтобы голос звучал уверенно, и мне удалось разглядеть в её глазах маленькую искру надежды.
– Спасибо, госпожа, – прошептала она.
Я выпрямилась и обратила внимание на «жениха», который хмуро смотрел на происходящее. Он недовольно переминался с ноги на ногу, явно желая высказаться, но опасался последствий. Взяв себя в руки, я произнесла, не отводя взгляда от его лица: