Геррах как-то сравнил меня с горным озером, и раньше я и правда была холодна. Иногда мужчины вызывали во мне интерес – как собеседники, друзья, профессионалы в различных сферах. Но я и не представляла, что можно испытывать к мужчине такое неудержимое влечение, такую дикую жажду. Когда хочется пить его дыхание и поцелуи, чувствовать вкус губ и горячей кожи, слиться как можно теснее, стать одним целым. Я стянула платье сама, забыв о всякой стеснительности, и Геррах смотрел на меня с восхищением, точно получив неожиданный приз. Впрочем, так и было. Он выиграл меня на горячих играх, и я ничего не хотела сильнее, как только достаться своему победителю.
– Ты восхитительна, моя шехсайя, – произнес он. – Я не видел ничего красивее и желанней.
Одеяло на полу пещеры оказалось ничуть не хуже шелка и лепестков, а свечи мне и вовсе были без надобности – огонь в глазах дракона горел ярче.
Геррах целовал меня и сбивчиво бормотал комплименты, быстро перейдя на свой дикий язык.
– Хочу… моя… поцелуи слаще дикого меда…
Я улавливала отдельные слова, но и те, что не могла разобрать, возбуждали, заставляя кровь бежать быстрее. Я гладила его широкие плечи, целовала дракона в ответ, и по музыке, звучащей в его сильном теле, понимала, что ему нравится. Он ласкал меня так настойчиво и умело, что весь мой лед растаял и закипел. Мои стоны и крики отражались эхом от стен пещеры, и я слышала свою страсть будто со стороны. А когда наши тела соединились, я полетела куда-то, все выше и выше с каждым новым толчком.
Стихии, поющие в Геррахе, вырвались на свободу, и мы словно оказались в центре урагана, и все вокруг перестало существовать. Остались только он и я. А еще горячие губы, срывающие жадные поцелуи, обжигающее дыхание, руки, обхватившие мои запястья, как будто я могла бы сбежать, и сильное тело, которое брало, но давало еще больше.
Драконья мелодия звучала теперь и внутри меня, наполняя мое тело диким ритмом и музыкой страсти, в которой звенело наслаждение. Я – ветер, а Геррах – мои крылья. И он понес меня так высоко, что вместо низкого потолка пещеры я увидела сверкающие звезды, а потом вспыхнула, как одна из них.
***
Амедея выскользнула из-под него, чтобы пойти к озеру, но Геррах не дал ей выйти под палящее солнце. Он сам принес воды, с благоговением смыл кровь, подсыхающую на стройных бедрах.
Наверное, он бы любил ее любой. Потому что внешность была лишь отражением ее чистой души. Но как же ему нравилась ее нежная кожа, сладкие губы, грудь, которую хотелось терзать поцелуями бесконечно. Тонкая талия в его ладонях, круглые ягодицы, которые так приятно сжимать – идеально!
– Почему ты улыбаешься? – спросила она.
– Потому что ты сделала меня по-настоящему счастливым, шехсайя, – сказал он, лаская ее взглядом. – Это как получить крылья и что-то еще.
– Что?
Геррах не знал, как передать свои ощущения.
– Как будто летишь в рассветном небе, и лучи обволакивают тебя нежным теплом, и мир вокруг кажется удивительно прекрасным, – попытался он объяснить. – Но при этом ты никуда не летишь.
Он потянул ее за руку и усадил к себе на колени. Погладил шею и расчесал пальцами спутавшиеся шелковые пряди.
– Было больно? – тихо спросил он, и Амедея покачала головой. – Устала? Хочешь есть? Пить? Спать? Нет? Отлично.
Он аккуратно опрокинул ее на одеяло снова, и Амедея засмеялась, упершись ладонями в его плечи.
– Подожди! – попросила она. – Снова?