Стань моим мужем, дракон!

– Она предалась блуду! – яростно воскликнул глашатай, а на зрительных рядах зашумели – кто с осуждением, кто радостно. – И понесла от животных, родив двуликих детей – свидетельство ее падения и позора.

Зрители засвистели, требуя уже начинать игры. Геррах выглядывал за решетку, но отсюда помоста Амедеи не было видно.

– Отец вернулся, увидел это бесчинство и повелел своим сыновьям безжалостно истребить потомство неверной жены.

Геррах цыкнул зубом. Его определили к перевертышам, хотя он и говорил, что не может обращаться. А кудрявый глашатай недвусмысленно дал понять, что исход битвы уже предрешен.

– Так. Вот бык, – здоровому бугаю достался шлем с рогами, – кошка у нас готова… Где волк? – Заросший шерстью воин рявкнул, оскалив изогнутые клыки, и надсмотрщик быстро отскочил. – Уже почти в обороте, понял, накладной хвост убираю. Дракон!

Геррах повернулся к нему.

– Примерь-ка.

Чешуйчатая броня была жесткой и тесной, но та, что принес посыльный от Ленни, казалась не толще рубашки и не вызывала доверия. Геррах поколебался немного, но в итоге надел кольчугу прямо поверх первой. Жесткая броня тут же треснула на груди и разошлась как жилетка.

– Любимые сыновья бога-отца, благословенные его силой, сошли на землю и истребили ублюдков.

Благословенные силой бога – это, выходит, маги. Холодок пополз по спине Герраха там, где раньше росли его крылья. Он быстро глянул на перевертышей. Волк уже перекинулся в звериную форму, только глаза оставались человеческими. Бык напряженно хмурился, как будто силясь понять, что он вообще тут делает. Шелли выпростала когти, потянулась, выгнув спину, стегнула по песку хвостом, и Геррах заметил стальной наконечник в белой кисточке.

– Сейчас мы словно вернемся в те далекие времена, когда… – артефакт вдруг вышел из строя, глашатая совершенно непочтительно освистали, и он быстро юркнул в одну из дверей в стене арены.

Раб крутанул колесо, решетка заскрипела и поехала вверх. Геррах вышел на горячий песок и первым делом взглянул на помост. Амедея была там, в алом платье, расшитом золотом, – олицетворение богини, которая должна была смотреть на смерть ее незаконнорожденных детей. Геррах прижал пальцы к губам и вытянул руку к Амедее.

– У меня крепкая шкура, – сказал вдруг бык. – Но я не очень маневренный.

– Я очень маневренная, – проворчала Шелли. – Но почему мне сегодня даже не дали лук? Чем я должна сражаться? Хвостом?

Волк широко расставил передние лапы, шерсть на седом загривке поднялась дыбом.

– Мне все это не нравится, Геррах, – пожаловалась Шелли. – Я чувствую подставу. У меня звериная интуиция.

Волк повернул к ней голову и коротко рыкнул.

– Сам заткнись, – сердито бросила она, но умолкла.

Филипп сидел в центральной ложе, сияя белизной. Рыжая женщина рядом с ним вдруг помахала рукой, и Герраху показалось – ему. Он все ждал, какая же из дверей откроется, откуда появится враг, но сверкающая колесница в форме круглого диска спустилась прямо с неба, вызвав восторженный рев толпы. А Геррах едва успел отбить мечом стрелу, летевшую в сердце.

Колесница взмыла повыше, и Кошка, подпрыгнув, только успела мазнуть когтями по блестящему днищу.