На арене шло сражение. Огромный мужик в рогатом шлеме, утыканный стрелами как еж, наклонялся и с разбегу таранил врагов. Женщину-кошку окружили двое, и она испуганно прижимала руки к груди, едва прикрытой пушистым лифчиком. А потом, подпустив противников ближе, стремительно взмахнула длинным хвостом, и они упали, хрипя и зажимая шеи руками.
Вторая колесница держалась на безопасной высоте, расстреливая перевертышей из луков. Кошка вновь вскарабкалась по моему помосту, подпрыгнула, и защитная сила отбросила ее выше. Она ловко перевернулась в полете и впилась когтями в металлическое днище колесницы, внеся суматоху в ее экипаж. Стрелки перегнулись через край, пытаясь достать кошку, а она раскачивалась туда-сюда, и колесница накренилась, закружилась. Центр тяжести сместился, и маг-возничий, не справившись с управлением, зацепил защитное поле арены. Диск перевернулся, стрелки высыпались, и меч Герраха засверкал под солнцем. А Кошка приземлилась сверху на поверженный артефакт и, потянувшись, оставила на днище глубокие бороздки от когтей.
Через пару минут все было кончено. Зрители неистово кричали, радуясь крови, а на небе не было ни облачка – плевать матери-богини на все эти жестокие игры.
– Какое удивительное представление! – воскликнула рыжая женщина из центральной ложи. – Честно скажу, Филипп, поначалу я рассердилась и решила, что ты задумал убить моего любимца. Ведь по легенде маги победили перевертышей.
– Но малой толике из них удалось спастись, – исправил ее супруг. – Мы как раз видим тех самых счастливчиков. Удивил, Филипп, порадовал.
Его жена посылала воздушные поцелуи на арену, махала руками и выкрикивала приветствия как обычная простолюдинка.
– И, похоже, сегодняшняя ночь порадует меня не меньше, – добавил правитель и рассмеялся.
Филипп выдавил из себя деликатную улыбку. Но я прекрасно понимала, что ему не весело.
И как бы мне не поплатиться за удачу моего дракона.
Тела уносили с арены, бедного волка, который еще дымился, уволокли за задние лапы. Женщина-кошка выдергивала стрелы из могучей спины быка. Геррах стоял посреди арены и смотрел на меня. Но вместо победного ликования я чувствовала горечь. Он не сможет побеждать все время. Филипп выставит против него целую армию. В казармах горячих игр тысячи воинов, и все умеют убивать. Мне надо что-то придумать, создать что-то для Герраха и попросить служанку передать… Это моя вина. Из-за меня этот мужчина, прекрасный и сильный, останется лежать на песке. А я не хочу жить без него и его любви.
Когда я вновь посмотрела на Филиппа, он улыбался, чувствуя мой страх, а в его глазах была угроза. Не сегодня, так в следующий раз, но Филипп его убьет.
***
Филипп вошел в мою комнату без стука, присел на кровать, и я поджала ноги, чтобы невольно его не коснуться.
– Я тут подумал, – начал он. – Ты была права.
Я насторожилась. Впрочем, что бы Филипп ни говорил, я бы ждала подвоха.
– Нам и вправду стоит узнать друг друга лучше, – признал он. – А тебе здесь, наверное, уже надоело: ни книг, ни подруг, ни тетушки. Как ее там… Полли?
Я вцепилась пальцами в покрывало. Если он навредит тете Молли… Если только…
Филипп глубоко вдохнул, прикрыв от удовольствия глаза.
– Ты очень необычная девушка, Амедея, – сказал он, посмотрев на меня, и его скулы зарозовели, как после долгой прогулки. – Обычно люди больше всего боятся за себя – и это логично. Ты же дрожишь от страха, только когда угрожают тем, кто тебе дорог.
– Ты позволишь мне увидеться с тетей? – попросила я.