– Буду, – кивнул он.
Не знаю, что со мной происходило сегодня, но даже делить с ним лакомство было особенно приятно. Я даже головой мотнула, понимая, что все это сейчас более чем неуместно. Нахмурилась, прокашлялась, протянула Дрею печенье и приготовилась слушать. Но вместо того, чтобы рассуждать самому, он предложил высказаться мне. Я немного растерялась:
– Даже не знаю… Всего так много и разом… Есть наследники и ф-фол… фолиант. – Выговорив это слово, я удивилась. Почему же раньше не получалось? Заклятие не отменено, и, по идее, я не могла ни с кем обсуждать то, что узнала от наследников. Что изменилось? Я посмотрела на Андреаса, и в голову пришла только одна мысль. Он уже знал суть того разговора, он догадался сам, опираясь на мои намеки. Значит, с ним я уже могу говорить открыто? – Книга, внутри которой сидит… дух, способный довести задуманное Виннесом до конца.
Андреас слушал меня, глядя на пламя, пляшущее в камине. Он разжег его сам, не желая прибегать к магии. Выслушав мои слова, Дрей кивнул, и я продолжила, аккуратно выговаривая слова и вновь убеждаясь, что могу говорить свободнее:
– Вот тут возникает вопрос: дух был помещен в книгу до или после того, как наследники и Виннес сговорились? То есть я хочу сказать, как давно они сотрудничают? Насколько я поняла, хаоса жаждут и те и другие. Но, как по мне, цели у них все же разные.
– Согласен. – Дрей нахмурился. Он откинулся на спинку кресла и на некоторое время затих. – С Виннесом все более или менее понятно. Он зол, обижен, словно ребенок. Ему нужно реализовать свои амбиции. Изгнание из академии было сильным ударом, если обратить внимание на то, что вот уже двадцать лет он не может забыть эту обиду.
– Получается, это банальная месть? – озвучила я возникший тут же вопрос.
– И да, и нет, – продолжил рассуждать Андреас. – Ведь вольнодумие в нем проявлялось еще во время учебы. Уже тогда Ольстрэм хотел, чтобы все маги были равны. Не признавал авторитета магистров и считал, что магических способностей для этого звания достаточно. Сейчас его действия понятны.
Я вскинула голову, не ожидая таких слов от Андреаса. Он пожал плечами.
– Их нельзя оправдать, но можно понять. В них есть логика. Виннес пытается закрыть все академии, нарушить сложившийся порядок, изменить устоявшуюся систему. С ним все более или менее понятно, вот я о чем.
– Ты о том, что наследники остаются темными лошадками? – предположила я.
– Именно, и это мне совсем не нравится. Мне не ясны их мотивы, я не вижу их цель. Чего они добиваются? Зачем их отец дал разрешение на изучение фолианта? И может ли быть так, что духа поселили в нем для чего-то другого?
Слова Дрея прозвучали зловеще. В голову тут же полезли всякие страшные мысли, я поежилась и будто снова услышала зов этого самого духа. Мне стало по-настоящему страшно. И снова мои эмоции не ускользнули от Андреаса:
– О чем ты думаешь?
– Мне страшно, – призналась я, глядя в его голубые глаза. – А если я стану той, кто выпустит этот хаос на свободу? Если я собственными руками погублю свой дом? Наш дом?
– Не погубишь, – сказал Дрей с уверенностью, которую я совсем не разделяла. – Я не допущу этого.
– Он притягивает меня, – почему-то шепотом сказала я. – Я ощущаю неудержимое желание открыть его.
– Это только если ты его видишь, верно же? Мистер Бастири надежно спрятал его от тебя, не волнуйся. Я буду рядом и не допущу, чтобы ты и фолиант оказались близко друг к другу.
Мне отчаянно хотелось верить его словам, и я верила, а потом снова тонула в сомнениях.
– Рядом, – пробормотала я, – но теперь, когда магия омелы больше не держит нас, тебе вовсе не обязательно…