В моем голосе прозвучали надежда и мольба. Я смотрела в глаза лесника и с замиранием сердца ждала ответа. Этот город был дорог мне, как и его обитатели.
– Я так тебе скажу, девочка, – вздохнул он. – Люди порою поддаются волнениям, общему настроению, но они отходчивы. Никто ведь не погиб, да и травмы были незначительными, насколько я знаю. Никто толком не верит в злой умысел, что бы там ни говорил Морис. Но есть такое чувство, что это все не конец и может случиться что-то еще. И тогда последствия будут необратимы. Это просто ощущение, как у Ярда моего, привыкшего полагаться на собственное чутье.
Выходит, даже лесник чувствует приближение чего-то недоброго. Вскоре напряжение может стать предельным, и тогда уже никто не останется в стороне. – И еще, – добавил Томас. – Я бы не прятался на вашем месте. Не таитесь от людей. Быть может, они и посмотрят на вас недобро, а то и огрызнутся где. А вы терпите, на то они и люди. Переменчивы уж больно. А вы только с добром к ним, они быстро про неприятное забудут. Так человек устроен, сам хочет оградиться от плохого. Выходите, как и раньше, в город. Показывайте, что вы все еще здесь, не попрятались за толстыми каменными стенами.
От этого разговора на душе снова потеплело. Лесник, по всему видно, человеком был добродушным, к людям внимательным.
– А как давно вы с магистрами знакомы? – спросил Андреас.
– Давненько, – задумался Томас. – Я еще мальчишкой бегал в академию, животных диковинных смотреть. Однажды меня магистр Стоттон поймал. Думал, отругает и прогонит, но нет. Он мне всех зверей показал, а потом сказал, чтобы я приходил в любое время. Я много раз чай с ним пил потом, и здесь, и в Стуже в вашей. А магистр Фергюсон Ярда мне подарил семь лет назад, еще кутьком принес.
– Ух ты! – удивилась я. – А я вас никогда прежде не видела. Жаль даже.
Лесник рассмеялся добрым раскатистым смехом.
– Ну, вот теперь и познакомились. Приходи, когда захочешь. Я лес покажу, все тропки знаю и места красивые. И в горах все знаю. Как весна придет, за городом все больше пропадать буду. Она у нас короткая, как и лето, нужно все успеть проведать.
– Я обязательно приду, спасибо! – обрадовалась я.
– Вот и славно, а теперь шагайте обратно. Мне сейчас по лавкам пройтись надо да поспрашивать народ.
– А как вы нам сообщите? Может, мы вернемся завтра? – спросил капитан, поднимаясь из-за стола.
– Нет, я Ярда пришлю с запиской. Он вас уже запомнил, вмиг отыщет.
– Спасибо большое. – Я от души поблагодарила лесника и накинула пальто.
Выходили из дома все еще с опаской. Думаю, капитан не хотел, чтобы горожане знали, что мы навещали Томаса. Мало ли чем дело обернется. У него тоже могут потом неприятности быть. Когда незамеченными дошли до другой улицы, Андреас расслабился. По пути стали встречаться люди. Лесник был прав, они больше не смотрели приветственно, не улыбались, но и не разбегались с воплями, что радовало несказанно. Надежда на мирное разрешение конфликта все же оставалась.
– Хочешь еще пирожков? – вдруг спросил Дрей.
Я посмотрела на него и подумала о том, что пары пирожков для такого мужчины явно маловато. Само собой, он не наелся. Отчего-то улыбнулась и кивнула. Дойдя до булочной, я попросила его купить мне сладкий, а сама осталась на улице. Лавка была крошечной, поэтому заклятие омелы не должно проявиться. Пока капитан выбирал лакомства, я пинала ногами ледышки и дышала на замерзшие пальцы. Мороз чуть спал, но все равно было чертовски холодно.
– Нелегкая принесла? – послышался знакомый голос, и я подняла голову.
Ко мне приближался тот самый мужчина, который подстрекал народ сразу после неприятностей со снежными фигурами. Видимо, это и был мистер Голдшер. Я напряглась и невольно бросила взгляд в окно булочной. Дрей ждал, пока хозяйка, миссис Ирлинг, завернет пирожки в бумагу.
– Я не буду спрашивать вашего разрешения, чтобы прийти в город, – как можно спокойнее ответила я, стараясь, чтобы голос не прозвучал грубо.