– Если я правильно понимаю, то силы твои будто перемешались, – тихо сказал он и встал за моей спиной. – Лед, к которому ты привыкла, не отзывается так, как нужно. А пламя, которое чуждо, просится на волю.
Его голос, такой приятный, низкий, с легкой хрипотцой, будто по коже прокатился. Я повела плечами, и мелкая дрожь пробежала по спине до самой поясницы. Андреас шагнул ближе, и его дыхание взбудоражило выбившиеся из прически локоны. Я поняла, что почти не дышу. Дрей взял меня за запястья и приложил мои ладони к сердцу. Его крепкая, будто стальная, грудь прижалась к моей спине, и я почувствовала дрожь в коленях. Мое тело таяло в его руках, и вдруг захотелось прильнуть к капитану еще плотнее и насладиться теплом его тела. Пьянящий запах обволакивал меня, лишая воли и всяческого желания отстраниться или хоть как-то сопротивляться такой близости.
– Закрой глаза, – тихо сказал он, и я подчинилась. – Прислушайся к биению сердца, постарайся успокоиться.
Легко сказать! Как можно успокоиться, когда все мысли сосредоточились лишь на горячем теле, обнимающем меня, на руках, что держали мои так нежно и бережно, на волнующем голосе, который пробуждал настолько приятные ощущения, что становилось даже стыдно. Разумом я понимала, что нужно бы отойти подальше, но собственное тело уже не подчинялось.
– Обе стихии твои, они подвластны тебе, – продолжил негромко говорить Андреас, – пусть пламя тебя не пугает. Ты можешь им управлять.
– Я боюсь его, – произнесла я, а потом поняла, что имела в виду не только магию.
Осознав причину собственных страхов, я задрожала, изо всех сил сдерживая порыв повернуться к капитану лицом и заглянуть в его чарующие глаза. В горле пересохло, я невольно облизала губы.
– Чего именно ты боишься? – спросил он.
– Что сгорю в нем…
– Я рядом, значит, сгорим вместе, – совсем тихо произнес Дрей.
Это было невыносимо, мучительно и так волнительно. Только я уловила двойной смысл в этом коротком диалоге? Вмиг похолодела, понимая, что мои фантазии заходят слишком далеко. Сделала вдох, потом выдох и постаралась прислушаться к словам Андреаса, не додумывая их.
– Вспомни лед, по которому ты любишь скользить, – прокашлявшись, сказал капитан. Его голос прозвучал уже не так мягко. – Позволь ему вытеснить пламя, не навсегда, лишь на время. С чем у тебя ассоциируется лед?
– Холод, – пробормотала я, – сдержанность, твердость, решимость, сила… ты…
Последнее слово вырвалось само собой, я распахнула глаза и затаила дыхание. Андреас напрягся, но рук моих не выпустил.
– Я не в смысле, что ты холоден как лед… или что-то в этом духе… скорее, в смысле решимости и твердости… то есть…
– Я понял, – ответил Андреас. Я не могла видеть, но мне показалось, что он усмехнулся.
Снова стало стыдно и неуютно. Сердце металось, в висках стучало и шумело.
– Позволь силе, решимости и холоду заполнить тебя, дыши ровнее…
Я отбросила все лишнее и поняла, что голос Дрея не только волновал и заставлял трепетать, но и успокаивал. Сосредоточилась на нем, забывая о руках капитана, горячем дыхании и собственных эмоциях. Пламя, что бушевало внутри, чуть отступило, жар начал уходить, в груди повеяло прохладой, так нужной мне сейчас.
– Ничего не бойся, Хлоя, – говорил Андреас, – ты справишься.