Вспыхнули оба, но пальцы не расцепили. Словно ничего важнее не было, чем держаться за руки.
На площадь стекался народ. Лавочки и не думали закрываться, торговцы зазывали покупать сладкие булочки и сахарные яблоки. Мальчишка-карманник заинтересовался глупо улыбающимся спутнице сыскарём, но был пойман, оттаскан за ухо и благоразумно исчез в толпе.
– Ох и суров ты, Алёша Финистович, – пошутила Мила, а сама будто невзначай прижалась к его плечу. «Суровый сыскарь» покраснел как мальчишка.
Здороваясь со знакомыми лоточниками, Мила шутила и перебрасывалась с ними ничего не значащими вежливыми фразами. Корзина с цветами, которую Алёша отобрал у неё и теперь гордо нёс сам, понемногу скудела: цветы девушка продавала местным торговцам, а те, в свою очередь, влюблённым мужчинам на площади: в этот вечер многие желали порадовать любимых свежими букетами. Танцы танцами, а выгоду Мила упускать не собиралась.
– Как прошла сегодняшняя встреча? – поинтересовался Алёша, когда корзина опустела.
– Прекрасно! Правда, сначала торговцы кричали, что не будут слушать какую-то девку. А когда я спросила, про какую девку они говорят – вроде все тут уважаемые люди, давно друг друга знающие, затихли и настроились на работу. Так что с тканями и поставками мы определились. И отец написал, что через пару недель приедет – полегче станет.
– Это хорошо.
– Ну, как посмотреть. Когда батюшка дома, я по вечерам уходить не смогу. Разве что сбегать? Как тут устоять, под такую мелодию? – подмигнула Мила, посмотрев в сторону сцены, куда начали подтягиваться музыканты.
– Потанцуем? – Алёша задвинул корзинку под скамью и понятливо приобнял Милу за талию, дивясь собственной смелости.
А ноги уже сами несли в пляс, алая юбка взвивалась вокруг него, и Мила смеялась и кружилась, как язык пламени.
– Уф! Умаялась.
Подруга упала на мягкую траву, раскинув руки и глядя в небо.
Как здорово, что они выбрались на праздник! Яроград бурлил, пел, плясал. И даже стражи, присматривающие за порядком, добродушно усмехались в усы да отпускали мелких нарушителей подобру-поздорову. Алёша вмешался единственный раз: когда какой-то подвыпивший колдун выпустил огненный шар, решив покорить этим свою зазнобу, но не удержал пламя в руках. От огня чуть не загорелся деревянный помост. Впрочем, потушить его не составило труда, а разбуянившегося колдуна отправили домой.
– Ты как, живой? – Мила лениво повернула голову.
Они танцевали, пока держали ноги, а потом, поддерживая друг друга, выбрались в городской сад. Тут было много парочек, и они то и дело натыкались на хихикающих влюблённых, и сами хихикали так же глупо. Вечер пьянил похлеще выпитого вина, а в голове было легко-легко.
– Почти…
Алёша присел рядом. Он и прилёг бы, но сейчас не был уверен, что сможет держать себя в руках. В толпе, среди возможных знакомцев, он обнимал Милу бережно и осторожно, соблюдая все приличия. А здесь, где их никто не видит, сможет ли он устоять от соблазна? Руки всё ещё помнили манящие изгибы девичьего тела, и хотелось узнать, каковы её губы на вкус.
– Смотри, смотри! – Мила дёрнула за рукав, а когда Алёша наклонился, ловко повалила его на спину. – Что ты сидишь в сторонке, как не родной?
– Да неудобно же…
– Неудобно штаны через голову надевать! Мы тут вдвоём, кого стесняться? – Она снова легла, закинув руки за голову. – Лучше погляди, какое небо!