Небо и правда было волшебным. Они удачно успели: над ними с грохотом расцветали колдовские шары. Алёша тоже так умел, но не любил кичиться колдовством: родители с детства приучили скрывать свою силу. Но с Милой можно было не притворяться – и когда фейерверки закончились, он выпустил ещё несколько искрящихся цветов в небо.
– Звёздный букет для прекрасной цветочницы, – улыбнулся Алёша на невысказанный вопрос.
Мила хихикнула, но, поймав его внимательный взгляд, смутилась. Улыбка стала какой-то задумчивой.
– Знаешь, один из тех купцов, что сегодня на совете выступал, хочет ко мне сватов прислать, – вдруг призналась подруга.
Весь хмель как ветром сдуло. Алёша сел, серьёзно посмотрев на неё.
– А ты что?
– Дам отворот поворот. Не первый раз уже. Батюшка, конечно, побранится: боится, что я перестарок, ещё год-два – и никому не нужна буду. Только и мне такой муж без надобности.
– А какой… нужен? – спросить отчего-то было непросто. В ушах зашумело, и сердце забилось сильнее, хотя, казалось, и так стучало молотом.
– Чтобы можно было поговорить обо всём. Или помолчать, когда разговаривать не хочется. Чтобы он меня не дополнением к горнице видел, а ровней, подругой своей. И цветы дарил… звёздные, – совсем тихо добавила она, но взгляда от Алёши не отвела.
И показалось так правильно – наклониться и поцеловать её губы: сладкие, податливые. Целовать неспешно, не боясь, что Мила оттолкнёт, с теплом и нежностью.
– Не хочешь посмотреть волчат у меня дома? – прошептал он, когда они наконец отстранились друг от друга. И запоздало сообразил, как это прозвучало: будто он предлагал ей показать картины в опочивальне! Жаром полыхнули уши. Мила поглядела на него очень внимательно, и тотчас захотелось объясниться, что он ничего такого не имел в виду. Хотя нисколько не против и даже за. Но все слова застряли в горле.
– А давай, – согласилась она и отвернулась, скрывая улыбку.
Только волчата ведь в самом деле были! Встретили их у дверей, издалека учуяв Алёшу. Проголодались, похоже – миски с молоком и кашей уже опустели.
– Ой, и правда волчата! – Мила присела на корточки, мазнув подолом по полу. Волчата тотчас обступили её, потявкивая, а она с явным удовольствием чесала то одного, то другого. К нему они так не ластились! – Где ты их нашёл?
Пришлось объясняться. Сперва, правда, Алёша на кухоньку умчался, умылся студёной водой из бадейки, а затем и вовсе обернулся лунем и в ту же бадейку ухнул, чтобы в голове прояснилось. Немного отпустило.
Едва волчата услышали имя «Лютый», как ощерились и зарычали. Мила успокаивающе погладила их и преспокойно перетащила обоих к себе на колени. Поместились, конечно, только головы, но, кажется, волчат это вполне устроило.
– Слышала я про Лютого, пока искала поставщика тканей, – припомнила Мила, перебирая мягкую шерсть. – Вроде как он охотник за диковинками. Приехал издалека, пытался торговцам говорящее зеркало втюхать и цветочек аленький. Но у нас после ковра летающего, молью пожранного, к артефактам с опаской относятся. Так ничего и не продал.
– А колдуна-приятеля у него не было?
– Кто ж его знает. Мне с ним пересекаться не с руки было. – Мила пожала плечами и посерьёзнела. – Вот только я бы ему волчат не отдала. Не для себя он их в подполе держал, на продажу готовил. И как бы не колдуну твоему неведомому для зелий чернокнижных.
Волчата задрожали, будто речь человеческую поняли. Алёше и самому не по себе сделалось.