– А что, мне вам в рот смотреть? – съязвила сестрица.
– Умные люди могут поддержать беседу. Раз самой рассказать нечего, спросила бы, как день прошёл, не устали ли, чем надо помочь. А если такого не можешь, то вон, – мастер указал ей на блюдо с пирогами, – съешь кусок, тогда не надо будет в рот заглядывать!
– Чтобы я растолстела, как Лада? – фыркнула Алёнушка, но пирог взяла.
Спорить с колдуном она побоялась, особенно увидев у своих ног двух огненных мышек. Позорно вскочить на стул сестрице помешала гордость, но в конце концов от посрамления её спас громкий стук в калитку.
Одновременно за окном сверкнула молния и запоздало откликнулся гром.
Поздним посетителем оказался Борей Радимирович, рыжебородый мужчина лет сорока, добротно, но по-простому одетый. У него была небольшая ткацкая мастерская неподалёку от нашего дома, лучшая в столице. А уж какие там плели кружева – взгляд не оторвать! Жаль, цены кусались. Я всё ещё раздумывала, покупать или поискать дешевле.
К колдунам Борей прежде не обращался, предпочитая справляться с невзгодами своими силами, так что его появление не сулило ничего хорошего. В глазах мужчины плескался страх.
– Спасите Милу, умоляю! Что хотите просите, но спасите! – восклицал он, вытирая скупые слёзы.
Не сразу, но мы добились от него связного рассказа. Мила была его младшей дочерью, помогала в мастерской. Я её знала – это она подарила Алёше куклу-воина. Ей едва исполнилось семь, но в девочке уже проснулся колдовской дар. Борей не отправил её обучаться рукоделию, как старших сестёр, а начал готовить к учёбе в Колдовской Башне. Мила росла послушной, силой не баловалась, разве что завела небольшой садик у дома, где выращивала диковинные цветы. Соседи завидовали, а Борей нарадоваться не мог на смышлёную дочку.
– Лучше бы я не разрешал ей заводить этот сад! – взвыл мужчина, но собрался и продолжил рассказ.
Сегодня Мила пошла проверить, как цветы, укрыть их от непогоды. Она очень боялась, что дождь побьёт готовые распуститься бутоны. Сказала, что выйдет ненадолго – и пропала. Борей нашёл только её красную туфельку возле дома. Поблизости никого не было, и он обежал улицы, но и там дочь не обнаружил. Тогда-то и вспомнил о колдунах, и обратился за помощью, пока поздно не стало.
«Если уже не поздно», – прочитала я в глазах Врана. Что тут говорить, мне тоже сразу убивец колдунов вспомнился. Стала ли Мила его жертвой? Лель говорила, что у предыдущего хозяина каждое последующее убийство требовало большей подготовки. Если и сейчас так же, то время у нас ещё есть, пусть и немного.
– Что-нибудь из вещей дочери у вас с собой? – бросил Финист, и мужчина поспешно протянул ему замотанную в плащ туфельку.
При виде детской вещички защемило сердце. Неужели убивцу чуждо всё человеческое, раз он не погнушался напасть на ребёнка? Я вспомнила холодные глаза Михея, его презрительный голос… Мог ли этот человек хладнокровно убивать?
Пока я размышляла, муж чаровал, стоя на крыльце, и всё, чем я могла помочь, обнять его, передавая часть силы. Колдовской ветер Финиста вплёлся в обычный и разнёсся по городу. Он заглядывал во дворы и подворотни, выискивая владелицу туфельки. Поначалу ничего не происходило, а затем муж выдохнул:
– Нашёл.
Это слово зазвенело, как спущенная с тетивы стрела. Все засуетились. Вран проверил, на месте ли его травы, Финист на всякий случай взял второй кинжал, сунув его за голенище сапога, а Кощей схватил узловатый посох с алым шаром в навершии. Таким и огреть по голове можно, если заколдовать не получится.
Я притащила плащи с капюшонами: пусть на улице тепло, но мокнуть под сильным дождём не стоит, так и заболеть недолго.
Пока я помогала другим собираться, Вран схватил меня за руку.
– Что стоишь? Живо одевайся и за нами!