Искомая ведьма по имени Агата обитала в деревеньке верстах в трех от ресторанчика герра Хайманца. Доктор сообщил об этом без радости. Он за сегодня уже набегался, разыскивая меня на променаде в том числе.
Зорин предложил лекарю отдохнуть за кружечкой-другой пива:
— Вы свой долг исполнили, дражайший Карл Генрихович.
Я горячо это предложение поддержала и расцеловала лекаря в пергаментные щеки, выражая благодарность.
— Так, Фима, — сказал Иван, когда пришвартованный катер уже скрылся за холмами, — еще раз объясни мне, зачем мы туда идем.
— Да не знаю! Пытаясь Маняшу отыскать, я излишне широко сети раскинула, а теперь вроде и без надобности ведьму допрашивать. Эта Агата одна из двух, которым после пленения Крампусом выжить удалось.
— Интересная персона, — решил Зорин. — Да и Карл Генрихович бегал, старался вам встречу устроить, надо уважить старика.
Улыбка моя, обращенная к чародею, лучилась благодарностью.
— А скажи-ка, Фима, куда ты еще сети забрасывала?
Перечисляя все свои действия, я смущалась, но Иван меня похвалил:
— Умница. Обычно, когда следствие ведется, надо не менее трех версий разрабатывать одновременно, чтоб ничего не упустить. Не желаешь в сыскари податься, конкуренцию мне составить?
— Не женское это дело.
— Я тоже так раньше думал, — с шутливым раскаянием вздохнул чародей.
Догадавшись, что думает он сей момент про сушеную воблу Попович, ускорила шаг.
Мы действительно не заплутали. Старичок, отдыхающий на табурете прямо посреди улицы, указал нам нужный дом.
— Только она отходит уже, — предупредил он, — Агата-то. Видите, крышу уже разобрали.
— Что он имел в виду? — Иван посмотрел на горстку черепицы, лежащей в пыли.
— Когда ведьма умирает, родные над ее телом дырку в потолке делают, чтоб душа без помех воспарила. Маняша сказывала, мучаются ее сестры долго, особливо ежели дар свой потомству передать не успели. Шутила еще, что всю жизнь ведьма только забирать горазда, а в конце все равно отдает.
— Какая у тебя Мария Анисьевна шутница, аж в дрожь бросает.
Хихикнув, я взяла его за руку: