— Ничего такого, — девушки и себе присели, рядком на разоренную постель. — На конях везли.
— А копыта у коней тряпками обмотаны, чтоб, значит, не цокали по дорожкам.
— Привезли, стало быть…
— А старший их, еще у отеля, сказал, вперед поспешайте, нашлась купчиха…
— Вы, барышня, то есть. Такое, доложу вам, неуважение…
— Привезли да тут заперли, сказали, хозяйку ждать.
— Тут, это где?
— В спальне? — Толстушка неуверенно оглядела обстановку.
— Ты, Марта, недалекая какая-то, — фыркнула худышка, — барышне другое интересно. На вилле мы, Серафима Карповна, у его сиятельства в заточении. Всадники поплутали в холмах, но дом-то ни с чем не попутаешь.
Девушки замолчали, вопросов я больше не задавала, почесывала Гавра за ухом, размышляла. Это скандал. От похищения мне до смерти не отмыться. Один выход, быстренько с князем венчаться. Тогда, может, и обойдется. А чего? Любовь неземная не только скороспелый брак спишет.
Замуж не хотелось. Не то чтоб абсолютно, а вот именно в этот конкретный замуж. И дело даже не в опасениях за жизнь августейшего монарха, монархом больше, монархом меньше, где Берендий Четырнадцатый, там и Пятнадцатый…
Я опасливо покосилась по сторонам, не углядел ли кто в выражении моего лица мысленную крамолу, и на всякий случай смутьянские мысли думать перестала.
Гаврюша урчал, я полюбовалась пальцами своих ног, повозилась ими в густом ворсе ковра, оставляя полоски.
Горничные, потупившись, тоже смотрели на пол.
— Этот с противным голосом сказал: «Подготовьте вашу госпожу». К чему именно?
— Ванну помочь принять, — подняла лицо девица Фюллиг, — и в платье облачиться.
Ростовый манекен с нарядом стоял в оконной нише. Алый атлас в пене алых же кружев.
— Ванну мы пропустим, — решила я. — И тряпки свои пусть сам носит. Чулки мне найдите и обуться.
Я переложила Гавра в кресло, сама подошла к двери, повернула ручку, убедилась, что заперто и заколотила кулаком в створку:
— Требую немедленной встречи с князем! Вы не имеете права держать меня здесь в заточении!