Она вынула из длинных каштановых волос, уложенных в пучок, шпильки и хорошенько встряхнула головой. Шелковистые пряди рассыпались по ее обнаженным плечам. Расчесывая волосы, Эвелин еще некоторое время размышляла о Ричарде, потом отругала себя за это и снова принялась думать об О"Коннелле.
Она так размечталась, что уронила несколько шпилек на пол и нагнулась, чтобы поднять их. Подобрав, она снова взглянула в зеркало и увидела совсем другое отражение.
Прямо за ее спиной стоял живописного вида мужчина с жутким крюком вместо руки. Внимание Эвелин сразу привлекли замысловатые татуировки на его коже, свидетельствовавшие о том, что этот незваный гость принадлежал секте, считавшейся уже давно не существующей: наука полагала, что все ее члены исчезли в глубине веков где-то в песках Сахары. Татуировками была разрисована вся кожа незнакомца, которую было сейчас видно в большом зеркале: и треугольное лицо, обрамленное черными волосами, подстриженными под сфинкса, и голая грудь, и даже мускулистые ноги. На ремне, повязанном поверх черной галабеи, висели кинжал и совершенно неуместный для такого яркого представителя древнего племени вполне современный револьвер.
Эвелин онемела. Ее потрясло не только то, что в ее каюту каким-то непостижимым образом пробрался мужчина. Мало того! Этот незваный гость оказался медджаем! Однако все это произошло так внезапно, что Эвелин не успела и глазом моргнуть, как осознала, что мужчина уже успел зажать ей рот своей влажной ладонью. Теперь в зеркале она видела свои расширенные от ужаса глаза и страшный крюк, занесенный над нею и готовый в любой момент нанести ей смертельный удар.
Но незнакомец почему-то не торопился убивать ее.
Вместо этого он прошептал ей грубым голосом, не лишенным, однако, мелодики, из-за явного восточного акцента:
— Карта! Я возьму карту…
Эвелин невольно перевела взгляд на папирус, разложенный у нее на столе и освещенный пламенем свечи.
— Хорошо, хорошо… И еще ключ. Я возьму ключ.
Наверное, он имел в виду ту самую шкатулку с секретом.
Ну, эту вещицу она ему просто так не отдаст. Шкатулка была спрятана под койкой и отражалась в зеркале крошечным блестящим пятнышком. Надо было только знать, где она лежит. Эвелин встретилась взглядом с незнакомцем в зеркале и мотнула головой, что должно было означать «нет», и вдобавок пожала плечами, как бы давая понять, что место хранения коробочки ей неведомо.
— Скажи мне, где ключ, или умрешь.
Она принялась отчаянно мотать головой: нет, нет и нет!
Тогда темные брови на жестоком лице чуть заметно приподнялись, словно констатируя неизбежность того, что сейчас должно будет произойти, и рука— крюк чуть поднялась вверх, готовая опуститься в следующую же секунду.
Но в тот же миг дверь в каюту чуть не разлетелась на куски от мощного удара ногой, и тут же в зеркале возникло отражение О"Коннелла!
В каждой руке он держал по револьверу. Глаза его сверкали, лицо было напряжено. Сейчас он выглядел настоящим героем, черт бы его побрал! И если бы Эвелин не успела уже влюбиться в него чуть раньше, это непременно произошло бы в данную минуту…
— Надеюсь, я не помешал воркующим голубкам?
Какая дерзость!
Медджай тут же обхватил Эвелин свободной рукой и повернул ее спиной к себе, превратив девушку в живой щит. Острие его страшного крюка коснулось ее шеи.
Прошло несколько бесконечных мгновений. Три неподвижных фигуры словно превратились в статуи. Однако эта картина вскоре должна была «ожить» и, скорее всего, закончиться трагедией. Внезапно пламя свечи, стоящей на столе, затрепетало. О"Коннелл резко развернулся в сторону возникшего сквозняка, и в тот же момент в распахнувшееся окно в каюту ввалился еще один медджай. Он выстрелил, но Рик успел пригнуться, и пуля, вонзившись в косяк, обдала его целым водопадом щепок.