За тысячу лет до Колумба

Его великий дед, первый Император объединённой Римской Империи, в честь которого и был назван Алексий, в своё время говорил, что хочет сделать свою Империю не только процветающей, но и абсолютно безопасной: «Чтобы ночью юная девственница с мешком золота могла спокойно ходить по любой дороге!»

Алексий Марк помнил своего деда, хотя тот умер, когда ему самому было только двенадцать. От него исходила какая-то невероятная мощь, скрытая сила, таящаяся где-то внутри, ускользающая и не поддающаяся пониманию. Бабушка Марина рассказывала потом, что дед приехал из очень далёкой страны — такой далёкой, что её даже нельзя было найти ни на каких картах. Он привёз оттуда абсолютно немыслимые знания, обладал совершенно потрясающим чутьём и казался мальчику почти богом.

Отец Алексия, сын первого Императора, Марк был гениальным полководцем, воином до мозга костей, превратившим Римское войско в отлаженную до предела боевую машину, которая наводила панический ужас на любых врагов, терпевших поражение, даже не начиная битвы. Брат Марка, Валерий, непревзойдённый политик, дипломат, сенатор, оба вместе правили Империей, которая процветала и крепла с каждым днём.

Бабушка рассказывала юному Алексию теорию, согласно которой, чем дальше друг от друга роды мужа и жены, тем сильнее их кровь, тем более талантливы и здоровы их потомки. Он слушал внимательно, впитывал в себя все эти знания, убеждался в гениальности своего отца и дяди, но ему не давала покоя въедливая мысль: почему ни его сестра Аврелия, ни он сам не являются какими-либо носителями не только гениальности, но даже просто выдающихся навыков, талантов, умения, присущих своим родителям?

И если сестре, как женщине, было легче — она выросла просто здоровой и красивой, удачно вышла замуж за весьма толкового и богатого купца Юлия Клавдия, родила ему двоих детей, имела не выдающийся, но весьма острый ум, занимала хорошее положение в обществе, то молодого, честолюбивого, амбициозного Алексия Марка его положение никак не устраивало. Он не являлся выдающимся полководцем или сенатором — в его возрасте отец уже прошёл стадии опциона, центуриона, был настоящим боевым легатом, которого признали все воины-ветераны, и прочили в главнокомандующие, а дядя практически возглавил Сенат.

С формальной точки зрения, Алексий также имел высокое звание легата, но Шестой вспомогательный Легион, как и Пятый, существовали только на бумаге. Даже тренировочные сборы провели всего пару раз, и вновь распустили легионеров — обычных крестьян и ремесленников по домам. Полноценной боевой работы не хватало для четырёх основных легионов, что уже говорить о вспомогательных!

Сейчас он направлялся во дворец Флавиев на Палатине, где собирался некий совет — неофициальный орган власти, император и его соратники, ближайшие родственники и друзья: кроме Марка Деция Виктора должны быть его брат Валерий, муж Аврелии Юлий Клавдий, друг Марка Рем Сейвус Лускус, ещё несколько человек, все мужчины. Из женщин обычно присутствовала только вдова Алексия-старшего Марина, ещё крепкая пожилая женщина, в твёрдом уме, которую несмотря на 79 лет нельзя было назвать старухой.

Алексия Марка не оставляло впечатление, что Марину приглашали на эти собрания только из уважения к её статусу, как вдову Великого Императора. Впрочем, насчёт себя он тоже не обольщался, для всей этой родни и он был просто внуком того же Императора, сам по себе не значащий ничего, легат без легиона. Нет, над ним не смеялись, не отталкивали презрительно, по-своему даже любили. Но любили как младшенького, ни на что не годного, допускаемого к серьёзным делам только до определённых границ.

Вот и сейчас, с ним дружески здоровались, обменивались рукопожатиями, хлопали по плечу, задавали ничего не значащие вопросы, но он ясно понимал, что, когда начнётся серьёзная беседа по существу, про него просто забудут.

Разговор, как всегда на этих собраниях, начал Валерий.

— Как вам известно, Шёлковая страна или Китай формально не является нашим союзником или другом. Просто мы не вмешиваемся в их дела на Востоке, они — в наши на Западе. И мы и они прекрасно понимаем, что обе наши страны сильны и могучи, они не могут одолеть друг друга, а прочие государства разрозненны и слабы. Им гораздо выгоднее принять наш протекторат и иметь все преимущества от этого — могучую защиту от внешних врагов, доступ к торговым маршрутам и отличные условия для торговли, а также, при определённых условиях, доступ к некоторым технологиям, которыми мы обладаем. Китай не имеет влияния на эти страны, они далеко от него как географически, так и по своему чуждому образу жизни, складу ума и мировосприятию.

— И что же, правители Шёлковой страны задумали нарушить наши договорённости? — осторожно спросил Марк. — Надеюсь, что при всём различии менталитета у них хватит ума понять, что в военном отношении противостоять войску Великой Римской Империи они не смогут!

— Тут есть два момента, Марк. Во-первых, Китай воюет, как и делает всё прочее совершенно по другим принципам. Как говорил наш отец, «Воюют не числом, а умением», но этот принцип не годится для войска Шёлковой страны. Они воюют именно числом, но при этом не забывают и про умение. У них есть порох, они изобрели его раньше нас, но если прежде уделяли больше внимания всяким салютам и фейерверкам, то сейчас серьёзно взялись за военное применение. Мы научились использовать пороховые снаряды для баллист и онагров, потратили на это много сил и средств, и до сих пор наши орудия очень несовершенны. А китайцы поступили проще — взяли толстые побеги бамбука и использовали их как стволы — в них забивали порох, поджигали, и он, взрываясь, выталкивал из ствола с огромной силой некое подобие небольшого ядра.

— Но такие приспособления весьма ненадёжны! — воскликнул одноглазый Рем. — Мы очень часто наблюдали, как эти примитивные орудия взрывались так, что калечили и убивали тех, кто пытался их применить!

— Да, это так. Для любого римского командира такое происшествие — ужасная трагедия, мы стараемся по возможности беречь жизни наших воинов. Конечно, они гибнут в атаках, сражениях и вылазках. но это как бы запланированные издержки, которые мы стараемся свести к минимуму. И не только из-за гуманизма, но и по элементарному расчёту: обучение, экипировка и подготовка хорошего воина стоит дорого! А китайцы поступают по-другому: бамбуковый ствол практически ничего не стоит, обработать его — достаточно нескольких часов, постижение простейших навыков стрельбы тоже не занимает много времени. Экипировки у этих воинов-стрелков нет никакой, они идут в бой в своих рубахах, штанах и сандалиях так же, как на рисовое поле. Если ствол взрывается в их руках, погибает или получает тяжёлые раны сам стрелок, и зачастую пару воинов рядом с ним. Ну и что из этого? На его место тут же становится другой. К тому же, семья погибшего не получает никакой компенсации — погибают чаще всего простые, тёмные крестьяне, для них смерть — обычное дело, долг перед Императором, какие там компенсации! Но при этом нельзя недооценивать это войско. Китайские воины будут гибнуть сотнями, но при этом те же римские легионеры без сомнения увязнут, когда в бою начнут просто не успевать вынуть свой меч из тела врага и вновь использовать его. Вспомните, так было с варварами в битве со свевами, где ты, Марк, принял командование первой центурией, будучи ещё простым легионером!

Но дело даже не в этом. Китай не собирается воевать с нами, во всяком случае, сейчас. Открытая война истощит обе империи, и их просто разорвут соседи, которые подчиняются Императорской власти только до тех пор, пока Империя сильна. И даже если кто-то один победит, то просто не сможет переварить побеждённых, сам будучи истощённым до предела. Тогда начнётся хаос и некому будет воспользоваться плодами победы.

— Но если так, то почему мы сейчас обсуждаем эти моменты? — неуверенно спросил Алексий.

— Хороший вопрос, племянник, — улыбнулся Валерий, — Дело в том, что я уверен: Китай не развяжет против нас открытую войну, у них хватит для этого мудрости и понимания, их вполне устраивает такое разделение мировой власти. Но только до определённого момента. Они хотят сотрудничать с нами и далее, но немного на других условиях, чтобы видеть в нас младшего, зависимого партнёра, действующего прежде всего в их интересах, а потом уже, по возможности, в своих. Вы знаете, я приказал постепенно заменить всех наших послов в Китае.

— Почему так? — резко спросил Марк.

— Потому что, брат, ты не знаешь, что такое восточная лесть и гостеприимство! Наших чиновников окружили этой самой восточной лестью и роскошью, у них на столах всегда сладости, тонкие вина, их окружают ласковые и покорные наложницы. После нашего сурового и аскетичного быта эта роскошь просто кружит им головы, и они в ответной любезности начинают принимать решения, выгодные прежде всего китайцам!