– Вижу, Лестрейд. Кухня Провиденс-хауса очень мала, от силы десять футов на восемь. Поэтому кровь забрызгала ее всю, попав даже на вторую ступеньку лестницы. Представьте человека, который перерезал жертве горло в схватке, да еще и в тесном помещении. Он будет окровавлен с ног до головы и оставит на полу множество кровавых отпечатков обуви. Но следствие не обнаружило даже пятнышка ни на ботинках Гардинера, ни на вещах, которые он надевал в тот день. Всю одежду, которая была выстирана или ожидала стирки, тщательно осмотрел доктор Стивенсон из Министерства внутренних дел, а он способен выявить следы крови даже на вымытой ткани. Нет ни капли.
Понимая, что возражать бессмысленно, Лестрейд молчал.
– Однако под головой убитой, – продолжал мой друг, – лежал номер «Ист-Энглиан таймс». Почему? Вряд ли Гардинер принес с собой газету, которую выписывал, чтобы оставить ее на месте преступления. Тем более что Криспы ее не получали. Теперь вспомним о бутылке с надписью: «Детям миссис Гардинер». Почему он не избавился от этой вещи в первую очередь? Разве не такую улику оставил бы человек, желающий выставить Гардинера убийцей? Значит, преступление совершил тот, кто знал обвиняемого достаточно хорошо. Поэтому он захватил газету, которую читают в Альма-коттедже, а не любимую в Провиденс-хаусе «Кроникл».
– Все это мне уже известно, – буркнул инспектор.
– В таком случае не понимаю, как вы можете верить в виновность Гардинера! Вероятно, ваше упорство объясняется отсутствием другого подозреваемого. Но это не повод отдавать человека в руки палачу.
Лестрейд взвился, как храбрый терьер, норовящий ухватить вора за край сюртука:
– Осмотр одежды Гардинера произвели только спустя три дня после убийства, и у него было предостаточно времени, чтобы сжечь перепачканную рубаху. Собираясь перерезать горло несчастной женщине, он мог войти в кухню босым, а уходя, вытереть за собой все следы. В трещине на рукояти его складного ножа обнаружили кровь млекопитающего – возможно, человека…
– Кролика! – порывисто возразил Холмс. – Вы никогда не слыхали о свежевании кроликов? Каждый деревенский житель помогает своей жене, когда она собирается готовить рагу или жаркое. И если бы нож Гардинера оказался совершенно чист, это выглядело бы куда подозрительнее.
Но остановить Лестрейда было уже невозможно:
– Алиби подозреваемого распространяется только на время, проведенное им у вдовы. Соседка Амелия Пеппер утверждает, что в два часа ночи слышала голос и шаги миссис Гардинер, но не ее мужа. Убийство же могло произойти в четыре или в одиннадцать – в последнем случае Гардинер вполне успел бы за сорок пять минут вернуться с места преступления и прийти к миссис Дикенсон.
– Выходит, для вас само собой разумеется, что его жена лгунья.
– Не обязательно так, мистер Холмс. Но она его жена. Ни одна страховая компания не станет рассматривать иск, подкрепленный лишь показаниями жены подателя! Гардинер зарезал Роуз Харсент, и ваши умные теории, мистер Холмс, не смогут этого изменить!
– Очень хорошо. Допустим, он ее убил. Тогда у него должны быть весьма веские причины.
– И они у него были! – торжествующе воскликнул Лестрейд. – Гардинер, отец нерожденного ребенка Роуз Харсент, стремился защитить себя, свою семью и свою репутацию, разделавшись с несчастной любовницей, – вот вам и мотив убийства!
– Ваше предположение возвращает нас к Докторской часовне и связанным с ней скандалом.
– Безусловно.
– Что ж, Лестрейд, вижу, сидя в креслах, мы с вами не достигнем взаимопонимания. Предлагаю заняться этой историей всерьез: давайте сразимся на месте предполагаемого любовного свидания преступника с будущей жертвой. Думаю, следует отправиться в путь, как только будут найдены свидетели и улажены формальности. Тогда, надеюсь, в скором времени вы вернетесь в Лондон.
– Так и быть, мистер Холмс. Я готов пойти вам навстречу. Если сможете неопровержимо доказать, что в Докторской часовне ничего не произошло, я сниму перед вами шляпу. У Гардинера больше не будет мотива для совершения убийства. По-моему, ваши старания напрасны, и все-таки я согласен уступить.
– Необходимо точно установить, какие звуки могут доноситься из-за церковной ограды и слышно ли оттуда что-нибудь вообще.
– Такая попытка уже предпринималась.
ebooksa