Путь силы. Первый пояс

— Завтра попробуете выйти против меня вдвоём с Правуром?

— Это будет интересно, — легко согласился ватажник.

А я про себя добавил, что и очень полезно. По плану, предложенному Мириотом, одиночные схватки на выходе из города если и будут, то лишь вначале, а потом нас попытаются завалить числом и взять измором. Этого я не особо боялся, я предупреждён, у меня было время обдумать свои действия и вряд ли я растеряюсь снова. Так что смять нас десятками слабаков не выйдет. Причём я так пренебрежительно отзываюсь сейчас о воинах шестой звезды. О тех, кого я совсем недавно не мог не только усыпить Указом, но и победить в схватке. Да, не зря я бросался в лицо ватажникам такими словами, как «не замечающий преград». Преувеличение, да и восьмая звезда не считалась настоящей преградой, во всяком случае для тех, кто возвышался сам. Но всё же, тот же Мириот несколько лет бился о неё, прежде чем сумел взять. У меня же, в спокойствии этих четырёх дней, вышло сделать это словно между делом.

Поэтому, пусть я открывал узлы не так быстро, как мне хотелось бы, но за месяц твёрдо рассчитывал преодолеть преграду и девятой звезды, а после этого и вовсе перестать бояться всех тех, кто встанет на нашем пути. Стоит мне достичь этого предела и действительно угрожать нам смогут лишь единицы сильнейших идущих города. Главы семей, ватаг, гильдий ремесленников, Управители и Комтуры Ордена. А одного из таких врагов я сумел убить, даже будучи гораздо слабее него.

Поэтому я не сильно переживал о будущем, целиком уйдя в тренировки. Самым сложным противником один на один, среди Волков, по-прежнему оставался Мириот. Очень ловкий, быстрый, отлично владеющий мечом, он и сам по себе был опасным противником. А ведь, помимо всего этого, у него огромное количество техник. И большая часть их выше качеством, чем мои. Но я уже привык к тому, что та же Спина Медведя, полученная в Школе, была слабейшей техникой силы среди подобных у всех ватажников высоких звезд и никогда не делал ставку на свои начальные техники, скользя на самой грани поражения в ожидании шанса, привыкший использовать усиления в тот момент, когда у противника их меридианы остывают. И не раз загонял так Волка в угол и вынуждал использовать свои сильнейшие атаки. Вот в такие моменты по-настоящему тяжело приходилось уже мне. Но я не жаловался, хотя и принялся исправлять эту свою слабость.

И начал с разговора с Мириотом на эту тему, ведь у меня, после находки Воина Тарсил снова нашлось что предложить Волкам в качестве платы. Да и многое мне было не нужно, ведь у меня нет сейчас нескольких месяцев на то, чтобы впитать все новые техники и время их действия в плоть и кровь, а не теряться с ними, в случае боя. Поэтому я хотел заменить только свои самые простые и ставшие почти бесполезными техники усиления. А вот их Волки и не думали запасать для своего ключа. А то, что было, я уже скупил. Не имелось и свитков с техниками на продажу у этих самых ватажников. Зато Мириот расщедрился на несколько пустых свитков и стал посредником между мной и теми из ватажников, кто обладал нужными знаниями.

Я купил новые техники скорости и силы. Они действовали дольше, давали большую прибавку. Купил замену Опоры, вот только пользоваться ей собирался лишь в самых крайних случаях. Это как раз тот момент в бою, когда лишние мгновения неподвижности могут оказаться совершенно ни к чему. Могло выйти точно так же, как с призрачными бабочками, когда я верно рассчитал возможность проскочить их облако, да забыл, что мама не умеет пользоваться Шагами. Там, будь у меня лишнее мгновение, я мог бы подхватить её на руки, а в бою думать точно будет некогда. Скупил и десятки описаний обращений всех техник, известных ватажникам, честно сказав, что мечтаю изучить язык Древних и самому научиться менять обращения. Волки помнили, что я сумел изменить Оковы, но в повторение такого трюка с сильными техниками сомневались. Однако охотно делились знаниями.

Всё это обошлось мне на удивление дёшево. Я видел, что ватажники, глядя на Мириота, вполне уверены в своём будущем и мыслями все уже во Втором поясе, там, где зелень и кровь уже ничего не стоят. Каждая из техник обошлась мне всего лишь в ядро зверя седьмой звезды. Получается, если переводить на цены аукциона, то почти даром. Как это вышло и с земной техникой Вартуса. Тяжестью Земли. В этом выборе ватажников я был согласен с ними — пусть ядра и будут мусорным и дешёвым товаром во Втором, но всё же на них можно будет получить местные монеты. Каждому из ватажников обещана доля в будущих трофеях духовной яшмы, но то, что уже сейчас лежит в карманах, никуда не денется.

Тогда же, при обмене ядра на знания, я и воспользовался шансом — показал Вартусу алхимию, ту из обнаруженной в кошеле Тарсил, которую не сумел опознать сам. Опытный ватажник, не раз ходивший на аукционы Гряды, да и просто повидавший жизнь, сумел мне помочь, уверенно опознав большую часть из фиалов. Серьёзно задумавшись лишь об одном: простой, безыскусный фиал прозрачного стекла, позволявшего легко видеть мутное содержимое. Я вот не уверен, что это зелье не стухло за столько лет даже в кисете Путника. Ватажник задумчиво перекатывал стекляшку на ладони, то и дело оглядывая пробку с выдавленной на ней шестиконечной звездой. Наконец задумчиво признался:

— О таком зелье я только слыхал. Ни разу, за всю историю Гряды оно не продавалось в наших землях. И ошибиться трудновато, и поверить сам себе не могу. Это зелье Последней Ярости. На два часа повышает возвышение Воина на звезду, а затем откат, от которого не спасёт и Огонь Жизни. Можно даже остаться калекой или же потерять уже свою звезду как плату за бой.

— Как это действует? Как можно зельем на время открыть узлы, которых не хватает до звезды? Что если там только преграда? Или пятьдесят узлов?

— Парень, — Вартус и не думал за эти дни изменить своё отношение ко мне, да мне это и не было нужно, — я ведь не алхимик, тем более такой, что может сварить такую штуку. Их найди да спроси.

Я, взяв зелье обратно, задумчиво оглядел его и уточнил:

— Дорогое?

— Откуда мне знать цену такой вещи? Наверняка.

Момент подобрался такой, какого мне так не хватало все эти дни. Не только откровенный разговор, не только вещь, на которую Вартус впервые глядел с нескрываемым интересом, но и почти пустая площадь для тренировок.

— Слышал, что ты сначала выполнял контракты в Доме Найма, потом ушёл из города в леса и перебрал едва ли не все ватаги.

Ватажник спокойно кивнул:

— Было дело, зудело по молодости в одном месте, да и язык всегда меня подводил. Люди редко любят, когда им говорят правду. Ты хочешь узнать что-то? Спрашивай.

Хмыкнув, я поинтересовался, не спуская с него глаз: