Людоед,

Анна прошла за ним, так и не убрав руку с пистолета. Навстречу им вышел огромный рыжий кот. Наверняка это он завалил ведра, решила Аня. Возможный нарушитель спокойствия шел важно, неспешно. Увидев людей, нехотя выдавил хриплое «мяу» и брякнулся на бок прямо у них на пути. Федор, не глядя, переступил кота и скрылся в полумраке сеней. Анна про себя отметила этот момент. Похоже, бугай Федор любит животных. Кот, получивший хотя бы раз под ребра сапогом, не стал бы подставляться еще раз. Животные любят ласку и обид не забывают.

В доме было уже не так грязно. Сегодня пивные бутылки против ожидания оказались собраны и выставлены вдоль стены. Вытканная засаленная дорожка тщательно выметена.

Перед входом в основную часть дома Федор снял сапоги. Аня с трудом подавила желание немедленно осмотреть подошву правого.

– Анна, чай будешь? – спросил Федор из кухни. – С печенькой! Я вчера вечерком в сельпо сбегал.

Анна, не разуваясь, прошла в дом. Еще вчера она думала, что попала в пристанище безнадежного алкоголика, не способного ничего решать без бутылки, списывающего свою слабость на отсутствие работы и маленькую зарплату. А он вечерком идет в магазин и, возможно, впервые за все последние годы вместо водки берет чай и печенье. И даже прибирается в доме. Трудно сказать, что именно подтолкнуло Федора на такое, но уж наверняка не сдирание кожи с соседки.

Аня оглядела комнату. В углу стояло ведро со шваброй, в центре, у стола, лежал самотканый коврик. Федька возился где-то за стенкой. Аня не видела его, но слышала.

Был ли у Федора мотив? Безусловно. Старуха все время винила его в пропаже своих кур. Обвинения, конечно же, бездоказательные. Ну, пил мужик. Не каждый вор пьет, не каждый пьющий ворует.

Как и не каждый, у кого размер обуви сорок пятый, является убийцей. И только совокупность улик и мотива дает полновесное доказательство. Пока что из требуемого набора у капитана Рыжовой в наличии имелся сапог сорок пятого размера и возможная месть за клевету: косвенная улика плюс не бог весть какой мотив – это не доказательство.

– Анна, проходи к столу.

Рыжова кивнула и, сделав шаг, присела на табуретку.

– Вот решил завязать, – сказал Федор, бросил пакетик чая в кружку и залил кипятком. – К жене с сыном поеду, позову сюда. Только в порядок все приведу и поеду.

– Федор Трофимович. Скажите, где вы были примерно с семи вечера до двух ночи?

Федор отставил чайник и сел на табурет.

– Так. Похоже, на этот раз не в курах дело? Судя по тону. А что ж я такое натворил? Что там еще бабка про меня насвистела?

– Отвечайте, пожалуйста, Федор Трофимович, на вопрос. Вы были дома?

– Сходил в магазин я часов в семь. Потом вернулся домой. Прибрался и лег спать.

– Вашу соседку вчера кто-то зверски замучил…

– Замучил?! – тупо переспросил Федор. – Дома? Ну да. А кто? Живая она?

– Живая. И в скором времени даст показания, – раскатистый голос Виктора Ильина прогремел от двери. – Но у тебя есть шанс. Чистосердечное признание…

– Я никого не убивал! – взревел бугай Федька, но так и остался сидеть, глядя на вазу с печеньем.