Мы здесь

– Да знаешь, ничего, – ответила она. – Как-то лучше. Хотя и ничего хорошего.

Выглядела она вполне сносно – уж во всяком случае, не как той ночью.

– Ну и хорошо, – улыбнулся я ей.

– Только у тебя, я погляжу, видок дерьмовый.

– Спасибо на добром слове, – сказал я, в то время как она подалась вперед, чтобы получше меня рассмотреть. – Вот, повздорил тут кое с кем.

– Я вижу, тебе надрали задницу. Да хорошенько так надрали!

– Может, еще и этим дело не кончится.

– А Крисси при этом была?

– Нет.

Лидия довольно хихикнула.

– А я с ним разговаривала, – сказала она, и мне в первый момент отчего-то показалось, что бездомная каким-то образом натолкнулась на Райнхарта. – И на том спасибо.

– С Фрэнки? – изумился я. – Он вернулся?

– Да нет. Не знаю, куда этот сучий потрох запропастился, да мне до него и дела нет. Пшел он на хер! Нет, я с тем, другим парнем разговаривала. Этим утром. С тем священником.

На меня вопросительно посмотрела Кристина.

– Я прошлым вечером дал Лидс его адрес, – пояснил я неловко. – Это было до того, как я узнал, что Джефферс верит в привидения.

Лидия рассмеялась абсолютно естественным, нормальным смехом, какого я прежде у нее не слышал:

– Правда, что ли? А слушатель из него хороший. Шла я мимо, думала, что время зря теряю. А на душе так хреново последнее время было, что я решила: наверное, надо все-таки что-то попробовать сделать. В следующий раз, наверно, расскажу ему про Фрэнки и про всю ту хрень. Он, думается мне, ко всему этому примерно как ты, относится. Он слушает. Выслушал меня и ушел с этим, и мне всего три раза пришлось объяснить ему, что Фрэнки не умер. И ни молиться вместе с собой меня не попросил, ни чего еще. Да еще и печеньку дал.

– Вот и славно, – задумчиво сказала Кристина.

Было видно, что она пытается сделать из этого какой-то вывод. Уяснить, что, может, Лидия на самом деле не безумна – может, она просто старается установить контакт с кем-то реально существующим. Со всамделишным другом, в какой-то момент решившим, что во все эти экзистенциальные игры больше не играет.

– Джефферс, мне кажется, – хороший парень, – сказал я, предвосхищая эти мысли. Чувствовалось, что мир Лидии и без того отягчен и запутан и что час серьезного к ней отношения составляет ту разницу, которая позволяет ей избежать путаницы с посторонними предметами.