Я ее обнял:
– Где приткнуться на ночь, мы найдем. Заночевать можно хотя бы в баре: у Марио там серьезные замки. Ну а потом…
Я осекся: в самом деле, что тут можно сказать? Может (дурь несусветная, но все-таки), поговорить с Лиззи, Меджем или кем-то из их компании: у них наверняка есть места, куда можно приткнуться на ночь. Может, там сыщется местечко и для нас. А может, и нет.
Кристина молчала. Она пристально смотрела мне через плечо – вероятно, заметила что-то еще не сломанное, не загубленное или же просто старалась смотреть поверх всего этого хаоса.
– Ты здесь когда был? – спросила она. – Со скольких до скольких?
– Не знаю, – ответил я. – Где-то в районе десяти. А что?
– Ты когда вышел из дома? Сразу после нашего телефонного разговора?
– Ну, наверное. Внизу я определенно проторчал не один час. А что?
Крис выпуталась из моих объятий и указала кивком на окно. Я повернулся и посмотрел туда. Сквозь налет пыли и дождевые потеки там проглядывала надпись.
– Она там была, когда ты был здесь? – уточнила моя девушка.
– Нет, – ответил я, приближаясь к окну. – Меня, кстати, удивило, что он не высадил и стекло. В тот момент на нем ничего не было.
Выгибая головы и ловя свет под углом, мы вгляделись в надпись. В отличие от предыдущих она читалась не в пример легче. Оставивший ее как будто старался изо всех сил, вкладывая в нее максимум сосредоточенности.
На стекле значилось:
Пойду поговорю с другом.
Спасибо:-)
Л***
– О нет! – Кристина уже выбегала за дверь.
Глава 55
Отвернувшись от уже отпертой входной двери, Кэтрин обнаружила, что Элла с Изабеллой, вопреки ожиданию, стоят не на ступеньках сзади, а все еще топчутся внизу на тротуаре. Более того, ее дочки о чем-то спорили. Ссора зрела еще с того момента, как она забрала их из школы. Обычно девочки уживались друг с другом, как всегдашние соперницы за родительское внимание и ресурсы, но бывало и такое, что по какой-нибудь причине (а то и без нее) между ними неожиданно вспыхивал огонь конфликта. Почти всегда зачинщицей была Иза-белла. У нее насчет всего имелось мнение – причем более жесткое и категоричное, чем у ее сестры, – и она без всяких комплексов пускала в ход силу, чтобы всем его навязать. Элла была покладистей, внушаемей и в целом плыла по течению. Иза же воспринимала мир как что-то недоделанное, а себя в нем видела неоспоримым вектором силы, единственно способным его изменить. Кэтрин втайне надеялась, что это свойство она переняла от матери.
– А ну-ка, ну-ка,