«Ага, — подумал Дейв Глесс, — магазин миссис Хук не очень большой, но сучка там воровала… Она воровала!»
— Ну что ж, — поставила точку в обсуждении одна из мегер, — земле будет предано тело, а душа отправится к дьяволу!
«К дьяволу, — опять возликовал бакалейщик, — а ведь я первый послал ее к нему! Надо поразмышлять над этим».
Его размышления ни к чему не привели, но ночь Дейв провел неспокойно, и ему на ум пришли новые мысли.
Его сон был нарушен кошмаром, в котором мисс Труссетт не играла никакой роли, но в нем было много необычного, и пробуждение он встретил с облегчением и радостью, хотя до рассвета было еще далеко.
Он увидел, что ночничок погас, а около окна высилась слегка светящаяся фигура.
В то же мгновение начала потрескивать мебель, хотя была она древней, и дерево уже давно не издавало никаких звуков.
С почти человеческим стоном распахнулась дверца зеркального шкафа. Хотя Дейв был уверен, что, как обычно, запер ее на замок. Затем прозвучало три четких и резких удара по стенам и потолку.
Светящаяся фигура расплылась и исчезла.
Дейв тут же заснул, едва успев подумать:
«Аннабелла Труссетт… Я подарил ее дьяволу… Быть может, он так благодарит меня…»
Ранним утром, когда он поднимал ставни, ему в лицо ударил слюнявый комочек жевательной резинки, и донесся звонкий голос:
— Это тебе, старая сосиска… дожуй ее!
Хэнк Хоппер, юный курьер «Брезилиен Ко», всегда делал подобные гадости. Он ненавидел бакалейщика за то, что тот поймал его на краже пары сушеных орехов из мешка, стоявшего на пороге магазина, а потому мальчишка сравнивал Дейва с сосиской на ножках. Сравнение было оскорбительным, но соответствовало истине.
— Мы еще встретимся, дрянной мальчишка, — пробормотал Дейв, — и тебе придется заплатить по счету.
За завтраком, пережевывая поджаренные хлебцы, он прочел в газете полицейские новости. Две строчки было посвящено несчастному случаю, унесшему мисс Труссетт, а три четверти страницы отводилось последнему преступлению «нового Джека-потрошителя».
Вот уже месяц ночной убийца множил свои преступления в портовых районах, но изредка его лезвие — красное лезвие — работало и в менее пустынных районах метрополии.
Впервые в жизни Дэвид Глесс прочел эти сенсационные и страшные новости, а ведь до сегодняшнего дня его интересовала лишь хроника политических событий и театральных новостей.
У него не было определенных намерений; он просто чувствовал, что вокруг него что-то меняется. Но все было смутным, бесформенным, вроде той фигуры, которую, как ему показалось, он видел ночью.
— Свинячья жизнь!
ebooksa