— Зато я хорошо вас знаю… У нас все те же верблюжьи ноги? — усмехнулся лавочник, вспомнив, что мистер Брак всегда страдал от мозолей и торчащих косточек.
— Я… вам жапрещяю… — заикаясь, проблеял мистер Брак.
— Вы не можете мне ничего запрещать, вернее, больше не можете мне ничего запрещать, старая каналья; я — Дэвид Глесс, помните меня?
— Нет… оштавьте меня! — фальцетом пропищал старик.
Но Дейв видел, что его узнали.
— Пора свести старые счеты, — сказал он и охватил рукой цыплячью шею своего бывшего начальника.
— На по… — прохрипел мистер Брак.
Но Дейв не закончил жеста. Его взгляд упал на ступни жертвы и на обувь, в которой были проделаны многочисленные вырезы для прохода огромных мозолей.
— Вот тебе! — сказал он, ударив пяткой по правой ноге мистера Брака.
Тот икнул и сжался на скамейке, словно под ударом пресса.
— И еще! — продолжил Дейв, с той же силой нанеся удар по левой ноге старика.
На этот раз мистер Брак закричал, но это был скорее писк, едва ли более громкий, чем щебет ласточки; струйка слюны стекла на его жилет.
— Я слыхал, что люди умирают, если им внезапно наступить на мозоль, — сказал себе Дейв Глесс, вставая со скамьи.
Ибо мистер Энтони Брак, который тридцать лет назад разрушил его мечты о будущем, был мертв.
Однажды вечером Дейв на оселке затачивал нож, которым пользовался для резки итальянской мортаделлы. Шкура этой толстой колбасы была так крепка и груба, что ее надо было, перед тем как нарезать на куски, сначала проткнуть острием; поэтому и требовался нож с очень острым концом.
Когда он заканчивал заточку, ставни затрещали от сильнейшего удара и донесся издевательский голос:
— Старая сосиска! Сосиска на ножках!
— Славный Хэнк, ты пришел в удобное время! — улыбнулся лавочник.
Хэнк Хоппер проводил вечера в «Седаре», кабаре, в задней комнате которого стояли механические игры и игральные машины. Он возвращался домой вдоль строительных площадок, которые пересекал канал, куда стекали сточные воды квартала.
Дейв слышал, как он приближается, насвистывая глупую мелодию модного блюза.
ebooksa