На одной из лавок сидела Мариула с устремленным куда-то вдаль взглядом своих черных, не потерявших девического блеска глаз, составлявших разительный контраст с седыми прядями волос, выбивавшихся из-под головной повязки. Домаша некоторое время смотрела на сидевшую из полуотворенной двери, затем открыла эту дверь совсем и вошла в горницу.
Мариула не пошевелилась. Она, видимо, не слыхала и не видала вошедшей, хотя взгляд ее, казалось, был устремлен на нее.
Девушку взяла оторопь. Первою мыслью ее было бежать назад и устроить посещение Мариулой светлицы через Антиповну. Но она продолжала стоять перед глядевшей на нее, но не видевшей ее цыганкой. Она чувствовала себя совсем окаменевшей. Ноги не повиновались ей. Оставалось заставить Мариулу увидеть себя.
Домаша кашлянула. Цыганка вздрогнула. Выражение ее глаз вдруг изменилось. Теперь она смотрела действительно на Домашу.
— Кто ты, девушка? — спросила цыганка мягким грудным голосом.
— Я Домаша, сенная девушка Ксении Яковлевны… Чай, слыхала о ней?
— Как не слыхать… Наша молодая хозяюшка.
— Она самая… Прислала она меня до тебя, тетушка.
— До меня?
— Да! В светлицу тебя она просит. Может, погадаешь ей…
— А откуда она доведалась, что гадать я умею?
— Да ведомо ей, что цыганка ты, а цыганки на гаданье горазды…
— Да ты, девушка, кажись, тоже цыганка?..
— Я? О том я не ведаю.
— Не ведаешь? — переспросила Мариула.
Голос ее задрожал.
XIV
Мать и дочь
— Не ведаю! — повторила Домаша.
— Как же так? Кто же ты такая, девушка? Отец твой кто был, кто была мать?
ebooksa