— Как же! Ты говоришь — в отъезде он, в большом городе… На Москве, действительно.
— По лицу я твоему прочитала это, доченька, у каждого человека судьба его на лице писана…
— Дивно это, матушка, меня об нем и впрямь брало сумление…
— Вижу, вижу. Только напрасно, доченька. Верь мне…
— Верю, — тихо сказала Домаша.
Она и сама смерть как хотела этому верить. Но она была одна и ни с кем не делилась своими мыслями, даже с Ксенией Яковлевной, так как не хотела показать себя страждущей из-за разлуки с Яковом.
«Брось свою гордость! — вспомнились слова матери. — И ведь в самую точку попала… Совсем провидица».
Мариула между тем продолжала молча любоваться дочерью.
— А к молодой твоей хозяюшке явлюся я по приказу ее, когда захочется ее душеньке, — наконец сказала она.
— Она скорее просила, только надо будет сказать Антиповне.
— А что?.. Скажись и дошли за мной али сама прибеги… — отвечала Мариула.
— Только вот что, матушка, — начала девушка и остановилась.
— Что такое?
— Коли увидишь то, что судьба ее печальная, всего не говори ей, не тревожь ее душеньку, а то и так она в разлуке с Ермаком Тимофеевичем кручинится…
— Знамо дело, не скажу, зачем пугать девушку.
— А мне про то скажи с глазу на глаз… Ладно? Так я пойду теперь, матушка, поделюсь с Ксенией Яковлевной моей радостью, а там скажемся Антиповне, и за тобой прибегу я…
— Хорошо, доченька, до свидания, родная…
Мать и дочь обнялись и нежно расцеловались. С сердцем, переполненным самыми разнородными чувствами, вышла из прачечной избы Домаша. Круглое сиротство, несмотря на то что она привыкла к нему, все-таки было для нее тяжело. Эта тяжесть спала теперь с ее души. У нее есть мать!
Девушка была так счастлива, что ей захотелось побыть подольше наедине с собой, чтобы свыкнуться с этим счастьем, насладиться им вполне, прежде чем поделиться им с другими. Поэтому Домаша, вопреки своему обыкновению, не перебежала быстро двор, отделявший людские избы от хором, а, напротив, шла медленно. Ее радовало и то, что она узнает о судьбе Ксении Яковлевны. «Матушка все определит. Мне-то, мне рассказала все, как по писаному!» — думала она.
XV