— Она отыскала свою мать!..
— Ты виделась с Мариулой? — строго спросила Антиповна крестницу.
— Да, Лукерья Антиповна, — виновато произнесла она.
— Зачем же ходила к ней?
— Погадать хотела…
— Ишь, егоза, на уме пустяки одни, — полусердито-полуласково сказала Антиповна. — И нагадала?..
— Она мне сказала всю правду, — отвечала Домаша.
— Вестимо, правду, — не так поняла старуха, — я о том и сама догадывалась, как она рассказала мне о потере своей дочери во время набега. Беспременно, думаю, это наша Домаша. Так оно и вышло.
Все сенные девушки, сидевшие за пяльцами, насторожились, вслушиваясь в этот разговор, и, конечно, вскоре разнесли новость по усадьбе.
— Няня, милая, — говорила между тем Ксения Яковлевна, — я хочу видеть мать Домаши. Можно ей прийти сюда?
— Это еще зачем?
— Я тоже погадать хочу…
— Пустое все, — нехотя произнесла Антиповна.
— Пусть пустое, няня, все веселее будет, нового человека увижу. Скучно мне.
— От безделья тебе скучно.
— Что же мне делать, коли не работается…
— Принудить себя должна.
— Я с завтрашнего дня прилежно буду работать, а сегодня дозволь мне позвать Мариулу… Милая нянечка!
И Ксения Яковлевна бросилась на шею своей старой няньке и стала целовать ее.
— Погоди, оставь, задушишь меня, старую… — голосом, полным блаженства, заговорила старуха. — Ну, ин будь по-твоему, зови…