— Ты что там делаешь? — громко спросил меня голос за спиной.
Я резко обернулась и увидела Андрея. Значит, он позволил мне себя потерять, а затем зашел с тыла. Ловко. Он ведь знал, что я побегу проверять драгоценности и просто посмотрел, куда я их спрятала. А я, как распоследняя идиотка, так и стою с ведром в руках на чужом участке. То есть на чужом-то и так, но даже не на том, где мы заночевать решили. Вроде именно это на их офицерском жаргоне называют «поймать с поличным».
— А ты? — чтобы потянуть время, спросила я и опустила ведро.
— Ты зря оставила Толика со своим рюкзаком, — вместо адекватного ответа получила я что-то непонятное и последовала за мгновенно после этих слов развернувшимся Андреем в дом.
— О чем ты говоришь? — спросила уже в коридоре.
— Сейчас сама все увидишь.
Мы зашли в кухню. Ни Толика, ни рюкзака.
— Что произошло? Что ты с ним сделал?
— С кем? С твоим любовничком?
— Не называй его так. Это неправда.
— Да ради бога. Я вот сам думал, что он что-то с тобой сделал. Вернулся, никого в доме нет. И рюкзака тоже. Сперва испугался. Затем решил, что оба слиняли. Хорошо, что додумался дом обойти, вот тебя и заприметил.
— Я ничего не поняла! Зачем Толе мой рюкзак?
Смирнов воззрился на меня с огромной долей сочувствия в светлых глазах.
— А ты подумай…
— Ах! — я приложила ладони ко рту, потому что оттуда просилось что-то непечатное.
— Вот тебе и «ах». В тихом омуте, как говорится…
— Да нет, не может быть! — оспаривала я очевидное. — Он не мог так поступить со мной… Этому есть какое-то объяснение.
— Да, есть. Захотелось спереть сокровища. Он и спер. Дождался, когда все уйдут. И тю-тю.
— Он действительно говорил, что испытывает финансовые проблемы, — вспомнила я.
— Во-во. Будто у других их нет. Воры всегда найдут себе оправдание.