Кавказская слава

— Ничего.

Ермолов хлопнул в ладоши.

— Сидельников! — крикнул он просунувшемуся в дверь офицеру. — Выдай им по десяти рублей каждому и пускай уезжают. В крепости им нечего оставаться, а то надумают еще и наши секреты на ту сторону продавать.

Когда же чеченцев вывели, он повернулся к Вельяминову:

— Проучим разбойников! Как с вами обсуждали сегодня. Ждать более бессмысленно. Приказывай.

Новицкий с Атарщиковым тоже заторопились наверх. Возвращаться в палатку Новицкий не захотел, решил пройти к валу, посмотреть, как выглядит местность ночью. Семен сказал, что вернется в палатку, и только предостерег, чтобы не ходил перед факелом.

— Там наверняка кто-нибудь уже затаился. Щелкнет из темноты, уползет. Ему честь и слава, тебе — дырка, хорошо если не в голове. Хотя в брюхе, наверное, еще хуже…

Но на вал Сергея не пустили караульные унтеры. Незнакомый штатский ночью показался им человеком лишним. Сказали, что на реку смотреть лучше утром, а больше и так и так ничего не видно. Новицкий побрел обратно и обнаружил в крепости изрядное шевеление. До полусотни казаков, других, ему не знакомых, верхами ехали к воротам. В середине строя, подскакивая, тащилось полевое орудие.

— Куда? На ночь-то? — вырвалось у Сергея.

Ближайший к нему урядник, с лихо заломленной шапкой, сверкая сквозь ночь ослепительными зубами, ответил:

— Поедем, поищем. Авось кого-нибудь да найдем.

Отряд выехал, и ворота за ним захлопнулись.

Утром Новицкого разбудил все тот же Атарщиков:

— Вставай, вставай, Александрыч, посмотрим, как Ермолов чеченов заманивает.

На этот раз Новицкого на вал пропустили. Там уже расхаживали и Ермолов, и Вельяминов. Артиллерийская прислуга шевелилась около двенадцати батарейных орудий, стоявших на барбетах, возведенных из утрамбованной крепко земли. Было еще довольно рано, прохладно и сыровато. Туман, впрочем, уже поднимался, рассеивался над Сунжей, и видно было, как на той стороне скачут, торопятся к берегу те самые казаки, что уехали за ворота еще до полуночи. Их преследовали, наперерез им неслись сотни конных, и еще толпы пеших бежали следом. Наши могли бы, наверно, легко уйти, но им мешало орудие.

— Ближе! — закричал Ермолов, словно его рыканье могло перелететь реку и еще полверсты равнины. — Ближе!.. Ближе!

Было видно, как ездовые размахивают кнутами, подгоняя упряжку, но расстояние между ними и чеченцами сокращалось с каждой секундой.

— Ближе! — неистово вопил Ермолов. — Ближе… вашу мать! Ближе!.. Ну так, и довольно!..

Словно в самом деле услышав его слова, казаки обрубили шашками постромки и, оставив пушку противнику, уже налегке кинулись врассыпную к Сунже. За ними уже не гнались. Брошенное русскими орудие казалось счастливой добычей.

— А что, в самом деле! — Ермолов повернулся к начальнику штаба: — Хорошо ты придумал, Алексей Александрович! Вылезла сотня с пушкой непонятно зачем. Их заметили, а может быть, и давешние приезжие сообщили. Поутру и решили поохотиться, диковинного зверя загнать. Только им еще невдомек, как этот зверь может вдруг огрызнуться. Командуйте…