Сиверсия

Они странно смотрелись рядом: ухоженный, модный, с легкой сединой и хорошими манерами преуспевающий бизнесмен Виктор Чаев и суетливый, в вытянутом, видавшем виды свитере и стареньких джинсах «пацан» Женька Лавриков.

Они встретились случайно. Проезжая мимо, Чаев заметил Лаврикова, в стельку пьяного, едва держащегося на ногах, шагающего по метельной улице без шапки в куртке нараспашку, то и дело натыкающегося на прохожих.

– Виктор, я так люблю ее, что жениться на ней хочу. Понимаешь?

– Предположим, ты женился.

– Да!

– От большой любви.

– Да!

– Женщине что нужно?

– Что?

– Дети ей нужны. Это пеленки, распашонки, каши, прививки, а также ор, денный и нощный, еще теща и – что менее опасно – тесть. Все со своими поучениями лезут. Сделай то. Принеси это. Поди туда. Слушай сюда. Это – не любовь. Это что?

– Что?

– Быт. Это, Женечка, трудные будни. Ты хочешь трудные будни?

Лавриков пьяно мотнул головой.

– Нет!

– Женщины тоже по природе своей терпеть не могут трудные будни. Они от этого делаются сварливыми и стареют.

Чаев взъерошил короткостриженые, начавшие рано седеть волосы, вздохнул.

– В жизни, Женечка, у нее то ребенок не кормлен, то голова болит, то стирка затеяна, то жрать готовить надо, то замоталась – спать хочется, а то, вообще, один твой «кризис среднего возраста» в голове. Для любви места нету. Брак, мой дорогой, как «трёшка» в центре с евроремонтом, на которую копил всю жизнь. С одной стороны долгожданная крыша над головой, а с другой… Никогда не будешь жить на берегу океана.

Лавриков поморщился, отмахнулся.

– Что ты пристал ко мне?

– Кушай свой бренди. Завтра протрезвеешь и будешь как новенький. А женщины… От них не трезвеют. Эта зараза сидит в нас, точит изнутри. И нет лекарства. Я-то знаю…