Сиверсия

– Ты пить пойдешь или нет? Не пойдешь, тогда поднимайся. Тагирчик, времени в обрез. Идти надо.

– Куда ты все торопишься, слушай?! – недовольно заворчал Тагир. – Часом раньше, часом позже… Какая разница?! Отдохни, дорогой. Давай посидим. Сдохну ведь! Не дойду.

– Дойдешь.

Осадчий помог Тагиру подняться. Он смотрел ему вслед, когда тот измученной походкой шел в умывальную. Хабаров перехватил этот взгляд и тут же отвел глаза. Когда-то он уже видел такой взгляд. Это был его собственный взгляд. Этот взгляд был у него всякий раз перед боевым вылетом, когда знаешь, что будешь убивать, а убивать не хочется. Вот как раз для таких взглядов и были предусмотрены «боевые 100 грамм».

– Баба сбежала! – вдруг заорал Тагир.

Наскоро вытирая лицо грязной полой пиджака, он выбежал из умывальной.

– Не сбежала я, – сказала Марина, выходя следом. – Там дальше туалет есть.

– Все. Уходим! – строго сказал Осадчий.

Он подхватил саквояжи и боком протиснулся вслед за Хабаровым в приоткрытые двойные гермодвери, точно такие же, как те, через которые они вошли.

Тоннель, в котором они оказались, как и бомбоубежище, был серый, бетонный, освещен тридцатишестивольтовыми лампочками, что было и непривычно, и необычно после долгих часов блуждания в темноте.

Здесь не было воды между шпал, и рельсы были не такие ржавые. Здесь даже был контактный рельс на восемьсот двадцать пять вольт, запитывающий поезда. Правда, напряжения в нем не было. Вдоль обеих стен шли связки силовых кабелей. Периодически встречались двери с непонятными табличками «СУ – NN», «ДСО-2», «ВВ», «Людской ходок».

Не прошло и десяти минут, как впереди показался просвет – довольно большое пространство, освещенное ярче, чем тоннель. Увидев его, Осадчий остановился.

– Это и есть «Дмитрогорская» – станция метро, на которую не ступала нога пассажира? – обернувшись к Хабарову, спросил он.

Хабаров кивнул.

Осадчий толкнул ногой ржавую рыжую дверь слева и посветил внутрь фонариком. Луч света скользил по серым бетонным стенам комнаты метра два на полтора. Стены были то там, то здесь покрыты белесым грибком, на бетонном полу валялись остатки какой-то аппаратуры.

– Тагир, оставим саквояжи здесь. Мало ли что…

Идти без груза было наслаждением.

Они прошли еще немного вперед. Платформа стала видна более отчетливо. Подходить к ней вплотную Осадчий не стал.

– Ждите меня здесь. Тагир, пожалуйста, без резких движений. Если ты меня оставишь без проводника, я тебе башку прострелю.

Он соскочил со шпал в канаву, шедшую вдоль левой стены и, пригнувшись, побежал вперед.